Как по мановению волшебной палочки, в руках Ягуара Петровича появилась бутылочка и рюмочка.
— Вы с благодарностью примите проявление доброты счастливых заказчиков. — Ягуар Петрович поднес полную рюмку к замаскированному бородой рту вынужденной модели. — Но вместо того, чтобы очутиться у вас в желудке, произведя там необратимые последствия, вся доброта человеческая отправится прямиком туда, куда ей и положено. — Ягуар Петрович опрокинул рюмку. — в ААА-Р.
Потом Ягуар Петрович для убедительности в надежности ААА-Р влил в воронку под бородой целую бутылку, не пролив ни капли. Все ушло в грелку.
Раздались бурные аплодисменты.
— Уши закрывай. — крикнула Люба Альберту. И во время. Актовая зала оказалась на футбольном газоне, ревущих в восемьдесят тысяч глоток Лужников.
Насладившись триумфом, Ягуар Петрович вскинул вверх руки:
— И это только начало. Вы лишь встали на путь. Видите эту одежду. Она ваша. Я дарю ее вам.
Под пульсирующую цветомузыку и давящую насмерть всякие остатки сознания музыку, люди бросились к куче кафтанов, колпаков, накладных кос, рукавиц и посохов. Примеряли на себя, рвали друг у друга. Когда помешательство достигло апогея, Ягуар Петрович всплеснул руками. Музыка замерла. Кое-как одетые, растрепанные люди обернулись.
— Помните. Все, что было невозможно теперь возможно. Что казалось трудным, стало легким. Потому что… — Ягуар Петрович набрал побольше воздуха в легкие. — Я!
— Я!
— Дед Мороз!
— Дед Мороз!
Удовлетворенный Ягуар Петрович дал Любе отмашку. После этого началась обычная катавасия, свойственная в том или ином масштабе всем мероприятиям подобного толка. С салютным дождиком, мечущимся из угла в угол светом, оглушительной музыкой и обязательным последним запоминающимся штришком, призванным надолго запечатлеть это событие в памяти зрители. У Ягуара Петровича таким кульминационным моментом должно было стать появление огромного постера на заднике сцены с изображением счастливого Деда Мороза, держущего в руках пудовые пачки денег и надписью: Я сделал это. Сделай и ты.
В ожидании этой финальной точки, Ягуар Петрович улыбался и сотрясал кулаками, не забывая делать зверское лицо в сторону кулис. Не выдержав такого пренебрежения к законам театральной драматургии, он лично прибежал за кулисы и включил красную кнопку. Под овации постер начал разворачиваться. Ягуар Петрович успел только пребольно пнуть Альберта по ноге:
— Ты что творишь, директор? Договаривались же.
