— Помогите, Помогите!!!
На Дусю оборачивались, и Дуся смеялся, заходился в восторге. Он был артистом этот Дуся. Но наряду с Дусей были и другие. Молчаливые дети с табличками. Они пугали. У них были косички и молочные зубики, но внутри они были отжившими свое стариками. Толкучка не боялась ни бога, ни черта. Когда появлялась милиция, толкучка не разбегалась, трусливо устраивая панику. Ни в коем случае. Она пропадала, смешивалась с гуляющей толпой и на время затихала. Всего и делов то. Ирма приближалась к рынку со стороны центральной площади. Улочка, по которой она шла, заканчивалась широкой горловиной. Рынок чувствовался уже здесь. У кафельного, омерзительно гладкого, как змеиная кожа, почтампта сидели на бетонной ограде группки растерянных женщин средних лет. Они торговали цветами и фруктами. Ничего от настоящих торговок не было в этих женщинах. Они никого не зазывали и ничего не предлагали. Они покорно ждали покупателей, покорно сносили их капризы, никогда не обвешивали и не обсчитывали. Скорее их можно было надуть и они ни за что не стали бы протестовать. Ведь наряду с цветами, вместе с бананами, апельсинами и фейхоа, они выносили на продажу и собственную жизнь. Бестолковую бывшую жизнь, давно вышедшую из моды. Народ стекался к мостику. Ирма энергично толкалась, попадая в общий ритм, пока не ступила на мостик. Тот закачался. Ирма замерла. Вздрогнула выкрашенная водяной разбавленной лазурью водонапорная башня на противоположном рынку берегу траншеи. Мост начала раскачивать чья-то невидимая, но обладающая исполинской силой, рука.
— Однако — успела произнести Ирма. Что хотела сказать она дальше, не услышали даже соседи, все поглотил, проносящийся с ревом под мостом, состав. По мере удаления поезда мост успокаивался. Ирма не стала ожидать, пока он успокоится вовсе, а сделав несколько широких шагов, ступила на твердую почву. Для начала она прослушала сольный дусин номер:
— Помогите, помогите!!!
Она оценила его на крепкую троечку. Ирма знавала Дусю в лучшие времена. От противного животного рыка кровь в жилах стыла по-прежнему, но в интонациях был несомненный перебор. Фальшивинка появилась в интонациях. Видимо, жил Дуся совсем не так плохо, как об этом кричал. У вороньего навсегда засохшего дуба, со снежной проседью на ветках играл на гребенке замшевый человек. На самом деле человека звали Дим Димыч. Замшевым его назвал Гасан Гасаныч. «Нужный человек. Он как кусок замши придает лоск всей этой богадельне». Правдивость наблюдения Гасан Гасаныча Ирма оценила тут же.
