Рыба вчитывался в расплывающиеся строчки томительно долго. Пропускал фразы и начинал сначала. Морщил нос, смешно фыркал и вытирал шею своим роскошным галстуком. Раскачивался, пока не бросил якорь на плече Чулюкина, а на последней странице контракта сложил губы трубочкой и произвел длинный нехороший звук, не принятый в светском обществе. Рыбу разнесло капитально. Тем не менее после того как он несколько раз проверил контракт на наличие водяных знаков и бесплодных поисков зажигалки, в которой он нуждался для того, чтобы убедиться, что в контракте нет никакой тайнописи, Рыба бросил утвердительно вниз свою лысеющую головушку. Челка хлестнула кончик носа, как нагайкой казацкой прогулялась.
— Все верно, Подифор Савельевич, без ошибок. Что удивительно по-турецки как по-русски пишут.
— Простите. — Шабан посмотрел контракт, переданный Рыбе. — Извините, пожалуйста. Вот перевод. Во время этих перетурбаций Мустафа-эфенди непрерывно постреливал глазами в сторону молчаливой Изольды и тихо приговаривал.
— Bardak yok, bayan yakchi.
— Бардак. — согласился с ним Подифор Савельевич. — А песни петь потом будем. Давайте деньги считать. Иван Никифорович, Иван Никифорович. Э-э-э. — убедившись в неадекватности своего помощника, Подифор Савельевич заметил — А еще работник умственного труда. Короче мы первый взнос — Дудилов толкнул ногой мешки под столом. — Доставили. Как договаривались.
Шабан и Мустафа обменялись соображениями на этот счет. Шабан повернулся к Подифору Савельевичу.
— После определения верности представленной суммы Мустафа-эфенди поставит свою подпись под контрактом.
— Это уж всенепременно. Без этого никак. Звон, вываливай добро, что ему без дела валяться.
Звонков поднял один из мешков тот, что на вид казался потяжелее. Подифор Савельевич придвинул к себе блюдо с индейкой. На это место Звон высыпал деньги.
— Палок зачем-то натыкала. — ворчал Дудилов, выламывая приглянувшуюся ему инкубаторскую преувеличенную ножку. С музыкальным хрустом оторвалась ножка от положенного ей места.
— Зачем палок натыкала, Изольдушка. — спросил набитым ртом Подифор Савельевич.
— Для красоты. Тебе не понять. — быстро ответила Изольда, не смотря на Дудилова. Ее заворожил вид огромной кучи денег в центре ее стола.
— Ясно. — Подифор Савельевич ткнул, что есть силы бедной ножкой индейки в ближайшую к нему пачку денег, оставив на верхней банкноте жирный след.
— Шабан. Шамань давай быстрей. Нельзя женщину волновать у нее от этого вся штукатурка на фасаде потрескается.
