— У меня к тебе разговор есть.
Я естественно в непонятки.
— Пустите, скулю, тетенька. Вы меня спутали с кем-то.
Пацаны мои тоже пальцами шевелят.
— Э-э-э, коза-дереза. То да се. Пусти малого.
Эта так, спокойненько, из авоськи своей пукарик достает.
— Сча. — говорит. — Ребятки. Пущу. — говорит. У меня к другу вашему деловое предложение есть, как капусты без ущерба рубануть.
— Другой разговор, тетенька. — мои пацаны говорят. — Иди, Паха. Мы не в претензии.
Я тоже, значит, вступаю.
— С этого и надо было начинать. Еще там кое-что сказал. Не для записи. Пошли мы значит с ней в кафешку неподалеку. Давай она меня под пиццу с колой тревожить. То да се. Как зовут? Сколько лет.
— Паха, говорю. Лет четырнадцать. А ты что за деваха, никак не пойму?
Она меня не слушает. Талдычит значит свое.
— Жох, ты Паха. Такой мне и нужен. Хорошо, что маленький и худенький. Легко сойдешь. Что четырнадцать тоже хорошо.
— Чего ж, говорю, хорошего? Детской комнатой теперь не отделаешься. Теперь, если что «сижу за решеткой в темнице сырой», из которой, что показательно, за плохое поведение не выгоняют.
А ей до лампочки шестидесяти ваттной моя печаль-тревога. Свое гонит, дороги не уступает.
— Хорошо, говорит, потому как взрослый и все понимаешь. У нас дело с тобой покатит.
Надо лошарика одного развести. Должок за ним с давнего времени тянется. Ты мне поможешь, а себе пятихатку на конфеты заработаешь. — И леденец мне протягивает — На закуси все вышесказанное.
Я, ясное дело, леденец отвергаю.
— Вы не знаю, там, что обо мне думали. Если на конфеты решили подловить. Вы меня, незнакомая мне женщина, за кого принимаете. Не понятно и что совсем обидно, за конфету решили отделаться. Не пойдет у нас так, никак не пойдет.
А она смеется. Здоровущая такая баба. Если б не прикид фартовый, ей бы у папки в цеху молотобойцем халтурить.
— Меня Ирма зовут. А тебя теперь не Паха, а Павел. Будешь моим сыном.
— Совсем не понял — отвечаю — Лошарика развести по-доброму, это одна цена. А так что б сыном совсем другая. Повыше будет.
— Почему это — она меня спрашивает. Типа не поняла. Ладно, думаю. Готовь уши, я тебе сейчас насыплю с горкой. Вид такой сделал, будто рядом с Гарвардом живу, а не с хабзой автослесарной.
— Видите ли в чем дело, многоуважаемая Ирма, то что вы предлагаете безусловно заслуживает интереса и более детального обсуждения. Но перед началом наших переговоров хотелось бы отметить. Ваше предложение потребует несомненного предательства по отношению к тем моральным принципам, которыми я руководствуюсь. На мой взгляд этот факт должен быть учтен при согласовании условий нашей сделки.
