- Ты видал, до середины хлопцы залазят без особого труда, а дальше - ни в какую, - говорил он, - столб намазан толи салом, толи парафином.
- А если руки и ногы ниже колен намазать мёдом? - предложил Андрей.
- Не-е, - отрицательно покачал головой Савелий, - понимаешь, шо получится, руки, та и ногы тоже, с самого начала будут липнуть к столбу, и шоб оторвать их и подтянуться, нужно большое усилие. С самого начала сил много растеряешь, а ведь впереди самое трудное - другая половина столба, вот где силёнка и сноровка потребуется.
- Может пылью натереть?
- Нет, - снова не согласился брат и предложил, - хорошо бы смолой, та где её взять, разве что, канифолью попробовать. Я приметил, в конце ряда мастер лудильщик сидит, вот у него и купим. - Пошли, - не обращая внимания на похвалу, сказал Савелий.
- Шо, прямо сщас?
- А чего тянуть, дожидаться пока удалец найдётся и твои сапоги сорвёт.
Уже у самого столба Савелий отдавал последние распоряжения:
- Самое главное, не суетись и силы расходуй экономно. Береги канифоль, шо между ногами натёрта, то на самый трудный участок. Ладно, с Богом! - Савелий подтолкнул легонько брата в плечо. - Давай! - И обращаясь к прыщавому парню, что в нерешительности топтался возле столба. - Ну-ка, паря, чуток в сторонку отодвинься. Наша очередь подошла судьбу пытать.
Апанас ожидал прихода сыновей всё так же, откинувшись на колесо можары. Заслышав их приближающиеся возбуждённые голоса, он приоткрыл глаза и какая-то приятная истома пробежала по его расслабленному телу. Он даже слегка подался туловищем вперёд. Через плечо старшего сына висели новенькие хромовые сапоги. Сыновья подошли.
- Вот, батя, - протягивая сапоги отцу, сказал Андрей, светясь лицом, как начищенный пятак, - поглянь. Со столба снял.
Апанас по-хозяйски принялся рассматривать сыновью добычу. Прежде всего он оглядел тонкий хром голенищ, щелчками опробовал начищенные до зеркального блеска головки, долго, под снисходительными взглядами сыновей пробовал отделить внутреннюю красную сафьяновую подклейку и только потом, сощурившись, принялся рассматривать подошвы. Неожиданно заскорузлым ногтём большого пальца он провёл по чёрной краске подошвы сапога и тут же принялся им же расширять получившуюся царапину. Сыновья, теперь уже переглядываясь, откровенно посмеивались, благо, что отец настолько увлечённо был занят своим делом, что ему было не до них. Неожиданно ноготь его замер, он нахмурился, стал более тщательно расковыривать царапину и, наконец, помогая указательным пальцем, не без труда оторвал от подошвы тонкую полосу бумаги.
