Таких блокнотиков у меня скопилось пять. Они и до сих пор лежат в ящике письменного стола, и я допускаю, что их листали в своё время мои дети, хотя вряд ли они могли почерпнуть для себя что-то полезное, потому что, когда-то, допустим, записанное на ходу - '' А.М. Буцефал'', пожалуй, вряд ли им проливало свет на истину, не говоря уже о коротких тезисных строчках, впитавших в себя целые истории, живущие в памяти, чтобы со временем найти своё место в моих произведениях.
Я не знаю, как это происходит с другими авторами, когда у них появляется необходимость поделиться мыслями и переживаниями со своими будущими читателями, но моя литературная деятельность началась именно вот с этих самых ''Записок''. В памяти сохранилось, как поздним вечером я установил на кухонном столе новенькую, ещё пахнущую заводской краской портативную пишущую машинку ''Москва'', вставил в барабан серовато-жёлтый лист дешовой писчей бумаги, разложил по левую сторону от нёё разрозненные, но пронумерованные листочки из школьной тетради, мою первую рукопись, чёрканную и перечёрканную вдоль и поперёк, и уже занёс указательные пальцы обеих рук над клавиатурой, чтобы напечатать первое предложение: ''Хочу прежде оговориться: село мне изначально не приглянулось''. Но что-то остановило меня. Я начал перебирать листочки, опять таки, с ручкой в руке, и... вот они, самые первые приятные муки творчества (а сколько их ещё впереди?!), когда, казалось бы, собственноручно отредактированная от первого да последнего слова рукопись, где уже всё, будто бы, выверено, где глаз настолько привык к тексту, что ничего не хотелось ни менять, ни тем более убирать или добавить, встал вопрос: ''А мог ли я за туманом увидеть село?''
Поначалу ''Записки'' задумывались, как небольшое документальное исследование, цель которого пролить свет истины на историю происхождения села э...Нского, нежели художественное произведение. Но чем глубже я вникал в суть дела поставленной перед собой задачи, тем больше во мне росло желание расширить эту тему, вписав в канву повествования несколько рассказов, небольших повестей и даже подборку глав романа, пусть не связанных между собой общей сюжетной линией, но героями которых являются э...Нчане, люди, вершившие историю села, с которым сроднился и прикипел всем сердцем.
Что получилось в итоге, судить тебе, мой уважаемый читатель.
'' Рейсовый автобус свернул с автотрассы на грейдерную дорогу и, набирая скорость, по накатанной автомобилями обочине, пошёл на подъём. Натужно преодолев большой бугор, как я узнал позднее, прозванный в народе Суркульским, получивший такое название от текущей неподалёку речки Суркуль, он облегчённо покатился мимо лесополосы, что оборвалась так же неожиданно, как и начиналась, и, проскочив между колхозными ремонтными мастерскими, располагавшимися по левую руку и нефтебазой с правой стороны, стал въезжать в плотную туманную массу. Ещё несколько минут назад я думал, что школу, в которой мне предстояло начинать свою трудовую деятельность, о которой знал только по наслышке, увижу из окна. Теперь и мечтать об этом не приходилось и потому я попросил сидящую рядом пассажирку, далеко немолодую, простую с вида женщину с загорелым лицом, в платке в мелкую чёрно-белую клетку, подсказать, где лучше сойти, чтобы поскорее добраться до неё, на что та ответила простым кивком головы, слегка прикрыв при этом глаза. Тем временем автобус сделал остановку, из салона вышло больше половины пассажиров и мы поехали дальше по грейдерной дороге вниз. Вот этот самый грейдер, и это тоже я узнал позднее, являлся ничем иным, как сохранившийся и служащий людям до сих пор Александровский почтовый тракт. Вскоре по правую руку из тумана выплыли очертания небольшой, огороженной штакетинной оградой церквушки, что легко взбежала и удобно примостилась на взгорке. Автобус, повернув направо и, продолжая трястись, на мокрых булыжниках грейдера, катился дальше и дальше. Именно тогда я впервые подумал, как трудновато приходится сельским мальчишкам-велосипедистам: в центр села мчишься с ветерком, а вот назад двухколёсного друга приходится катить. В этот самый момент я почувствовал прикосновение руки соседки к своему локтю. Она сказала, что скоро остановка, мне придётся пройти по ходу движения автобуса немного ниже и слева будет школа. Вот, наконец, передо мной и двухэтажное, старинной постройки кирпичное здание с красивой, замысловато сработанной крышей под железной кровлей. У входа, почти у самых дверей, стояло несколько парт, выстроенных в неровный ряд, ожидающих, как я понял, ремонта и последующей покраски. Мне повезло, директор оказался на месте. Это был моложавый, средних лет мужчина, широкоскулый, с выступающим вперёд квадратным подбородком, разделённым глубоко залегающей складкой. Пока он знакомился с моими документами, я написал заявление.
