— Уверен?
— А от чего ж ещё?
— Ладно, — говорю, — пошли, найдём её. Погуляем с ними?
— Да ну, там эти мамашки, занудный трёп: у кого, кто, когда и как покакал/пописал, каким цветом, объёмом и запахом. Давай лучше пива выпьем?
— Ты знаешь, я, пожалуй, откажусь. В последнее время в мой организм слишком часто алкоголь поступает. Надо дать ему передышку. Я в парк. Ты остаёшься?
— Да.
— Ну, тогда — пока!
— Бывай.
И герой моей Леры вновь водружается в кресло перед двумя мониторами с бегающими по ним гномами, эльфами и прочей сказочной мутью…
А я думаю: за что она любит его? Зачем живёт с ним? Ребёнка ему почему родила? Может, я чего-то не понимаю в этой жизни?
{Her — Five Minutes}
Детскую площадку отыскал сразу же — она одна единственная у них на весь здоровенный парк. Сам парк красивый, ухоженный, а вот места для детских игр совсем мало и качели старые, металлические, с облупившейся многослойной краской. На вид им — лет сто, не меньше.
Леру я заметил сразу: в коротких синих шортах и белой футболке, стояла чуть поодаль от песочницы и, бурно жестикулируя, обсуждала что-то с «мамашками».
Меня она не заметила и догадалась обернуться лишь потому, что все её собеседницы разом уставились на меня. Тут я понял свою ошибку: женщины всегда реагируют на меня специфически — мгновенно превращаются из продавцов, консультантов, менеджеров, официантов, кассиров в хищных львиц в пору брачного периода, а я — единственный самец на всю Африку.
Нет, не то чтобы я не гордился собой, было и это в своё время, но успело приесться, стало утомлять до безумия, потому что кроме сексуального у меня есть и другие интересы в жизни, а люди готовы воспринимать меня, в первую очередь, как объект вожделения.
Вот и сейчас руки Лериных подруг метнулись поправлять причёски, юбки, увеличивать декольте «ненарочным» оттягиванием майки к низу. Голоса из обычных женских, даже скорее уверенно-требовательных «мамских», мгновенно перешли в тональность эльфийских песнопений, а взгляды из наблюдающих за детьми стали облизывающе-зазывающими. Знаю я эти взгляды, мне ли не знать. Только вот Лере наблюдать это совсем не обязательно.
Тяну её за руку:
— Пойдем, пообедаем где-нибудь, погуляем, — прошу тихо.
— Пойдём.
Отходим немного, внезапно она говорит:
— Мои подруги точно решили, что ты мой любовник. Теперь наверняка будут неделю обсуждать мою аморальность.
Любовник? Я будто апперкот пропустил, причём прямо в сердце. Не на эту роль я претендую… Но, похоже, у меня особенно и выбора нет. Ничего, думаю, вначале буду любовником, а потом стану мужем. Не важно, как идти к своей цели, главное — дойти.
