Грязные игры | страница 57



- Да ладно! - перебил Пронин. - Ты суть ухватил? В куплете - руса коса, а в припеве - чорнявая дивчина! Понял? Вот это и есть мое открытие.

Таким образом, текст, который исполняет кубанский хор, вторичен. Припев появился позже, без увязки с основным текстом. Канонический же текст создавался скорей всего в северных областях Украины, где много русых людей. И там идеалом женской красоты была, наверное, русая коса. А кубанцы, потомки бродников, то есть хазар и запорожских казаков, которые ассимилировали некоторые тюркоязычные этносы, почитают черные волосы. Подсознательно это появилось и в припеве.

- Забавно, - засмеялся Толмачев. - Сначала, значит, русая дивчина, а потом чернявая. Забавно!

- Все это, обрати внимание, лежит на поверхности, - снисходительно сказал Пронин. - Много лет тысячи людей слушают смысловую нелепицу и не замечают ее. В застойное время я бы славно порезвился по этому поводу в "Литературке"! Или даже в "Воплях". Ну, в "Вопросах литературы". Атеперь мои изысканные изыскания никому не нужны.

Ни хрена и никому. Поэтому я иду спать. Будь здоров, химик! По-моему, похимичили. Что ни говори, а цэ два аш пять о аш - великое изобретение человеческого гения.

Толмачев при знакомстве с Прониным назвался химиком-экспертом общества изобретателей, и писатель теперь каждый раз щеголял весьма скромными знаниями химии, чтобы доставить, надо полагать, удовольствие молодому приятелю.

- Кстати, - поднимаясь, сказал писатель, - в воскресенье за тобой зайти?

- Зачем? - удивился Толмачев.

- На участок сходим, голоснем по референдуму.

- Не смогу, - замялся Толмачев. - Некогда.

Поработать надо.

- А я пойду! - сказал Пронин угрожающе. - И скажу: Борис, ты не прав!

- Полагаете, он вас услышит?

- Услышит, - сказал писатель, подумав.

Но прежней уверенности в его голосе не чувствовалось.

Закрыв за Прониным дверь, Толмачев поглядел с тоской на компьютер и отправился спать. И на грани сна и яви вдруг услышал мощный хор, ревевший: "...руса коса до пояса, в коси лента голуба... Мару-ся! Раз, два, три, калина, чернявая дивчина..." Логический сбой. Никто его не замечает, потому что лежит на поверхности. В романах Пронина, которые Толмачев иногда листал в метро, есть этот прием:

преступник прячет украденное на самом виду.

Сон слетел. Проклиная пеструю Марусю с голубой лентой, Толмачев накинул халат, сварил кофе и сел за компьютер.

- Тэк-с, тэк-с, - забормотал он по привычке, уже ощущая охотничье волнение, - на поверхности, значит? Вроде русая, а на самом деле чернявая...