— И как часто поешь?
— Каждый вечер! — призналась, краснея девушка. Обе брошенные и оскорбленные рассмеялись.
— Слушай, а мистер Чедхаус же ушел куда-то, — осенило Юлю. — Может?
И она кивнула в сторону пылящегося за стойкой микрофона….
Когда мистер Чедхаус вернулся в паб, народу в зале заметно прибыло, что не могло не радовать хозяина, как выяснилось, очень популярного заведения (а раньше он и не замечал). Люди толпились, смеялись, пили много и закусывали, что предвещало приличную прибыль. Но то, что расстроило и разочаровало владельца небольшого паба… «Расстройство» в двух экземплярах восседало на стойке и горланило песни в караоке, вместо того, чтобы работать!
— Джулия! Кристен! — прикрикнул на возмутительниц его спокойствия сердитый начальник, и девушки в миг смолкли. Медленно и с чувством проснувшейся совести официантки сползи со стола, и встали перед грозным взором шефа, понурив глазки полу. — Во что вы превратили мое заведение?
— Сэр! — втиснулся между обвиняемыми в лентяйничестве и зарождении хаоса официантками пьяный мужчина. — Если эти две девушки споют еще раз, я готов заплатить за это 30 евро! Так красиво поют!
Клиент, конечно, не совсем трезвый, уже размахивал обещанным денежным вознаграждением перед носом хозяина паба. Чедхаус размышлял ровно три колебания купюрами туда и обратно и польстился на такое предложение, согласившись на продолжение терзания слуха окружающих. Вечером при подсчете выручки, обнаружив солидную сумму в кассе, пришел к выводу, что девушки очень даже неплохо пели и, что надо бы устраивать дни караоке как минимум раз в неделю (большего нервы его не могли выдержать!).
Придя к началу своей смены в Центре, Юля выглядела счастливой. Джош мигом это подметил и передал распоряжение вести себя тихо через Люси остальным. К удивлению девушки, детвора притворилась мышками: они тихонько, прокрались в ванную, умылись, почистили зубы и так же тихо разбежались по своим комнатам. Юля подозревала, что в их планах устроить ночной переворот, поэтому до двенадцати часов сидела в комнате и ждала, когда же начнется шум. Но тишина все сгущалась.
— И что, ничегошеньки не будет? — заговорила она с молчаливыми стенами коридора, не зная, что те все слышат и сейчас давятся смехом…
— Ну и ладно! — пожала плечами Юля, прикрыла дверь и сев на кровати, по привычке извлекла из сумки старую фотокарточку. Рома на ней застыл с искренней улыбкой. Он обнимал девушку с темными русыми волосами, сплетенными в две толстые косы. Сейчас эта девочка больше не такая наивная, и косы превратились в короткую стрижку, да и цвет тоже поменяли. Женское сердце заболело мучительно и невыносимо. Одинокое желание прижаться к сильной мужской груди одолевало. Но не было ни мужчины, никого рядом. Только чужая страна, спящие дети и гитара. Юля нашла выход из положения: прижалась к холодной глади инструмента, погладила гриф, зажала аккорд и полилась тихая, печальная мелодия из-под тонких пальчиков.
