Если он так уверен, что им суждено быть вместе или что-то еще, почему, черт возьми, он не трахнул ее раньше, когда она умоляла его?
Исайя опустил свою голову.
— Боже, я бы все отдал, чтобы ты перестала так на меня смотреть. Это будет длинная ночь.
— Если ты слезешь с меня и отпустишь, тебе не придется видеть мое лицо, — дерьмо. Она насмехается над ним. Не очень хорошая идея.
— Я не могу.
— Почему нет?
— Потому что я знаю в своем сердце, что ты моя, и это убьет меня, если потеряю тебя.
Хезер заставила себя сохранять спокойствие.
— Если ты так уверен, что нам суждено быть вместе, то это ничего не изменит, если ты перестанешь прижимать меня к кровати.
Исайя отрицательно покачал головой.
— Ты понятия не имеешь, в какой опасности или от чего я тебя защищаю. Эти парни снаружи без колебаний возьмут тебя с собой. Сомневаюсь, что увижу тебя снова.
— А медведи? Два медведя снаружи?
— Их четверо, но да.
— Чем они занимаются? Охраняют твой дом?
— Нет. Они никого не удерживают, детка. Они убеждаются, что ты не уйдешь. Я заключил с ними сделку, чтобы они дали мне время помочь тебе обратиться. Единственная причина, по которой они, вероятно, согласились, заключается в том, что никто из них не хочет иметь дело с одиночкой в багажнике, пока они едут на север.
— Одиночка? — Хезер чувствовала себя попугаем. И какого черта она пыталась продолжить этот нелепый разговор?
— У них нет клана. Они сами по себе. Когда ты обратишься, ты автоматически станешь одиночкой, так сказать. Оборотень без клана. Ты сможешь выбрать. Я надеюсь, ты выберешь мой, но не помешаю тебе выбрать то, что ты хочешь. У тебя есть выбор.
Прогресс. Исайя признал, что у нее есть свобода воли. Это должно чего-то стоить.
Он продолжал говорить, его рассказ рос с каждой минутой.
— Царапина, с обменом крови, заставляет человека обратиться. Если бы Джек укусил тебя, его укус заставил бы тебя стать членом его стаи без согласия. И, наконец… укус с правильным количеством слюны связал бы тебя с ним на всю жизнь, в качестве его пары.
Хезер пыталась сосредоточиться на его словах, но они были настолько нелепыми.
Мужчина наклонился ближе, его лицо было в сантиметрах от нее.
— Я хочу, чтобы мужчина, который укусит тебя и свяжется с тобой, был я.
— Ясно, — девушка не понимала ничего, кроме кучи маразма. Она также вздрогнула и отклонила голову в сторону, думая о том месте, где он прижимал зубы раньше, а затем лизнул.
— Нет, но ты поймешь.
Так жарко. Внутри проклятого дома так жарко. Возможно, стоит выйти через переднюю дверь, чтобы остыть. Она рисковала с медведями, которых Исайя считал наполовину людьми.
