— Что это значит? — снова зарождается нехорошее предчувствие.
Глухонемая? Исключено. Она прекрасно меня слышит, не глядя на мои губы, а по- другому не смогла бы, будь это так. Или…
Не помня себя от слепой ярости, хватаю своими ручищами её личико и притягиваю к своему.
— Открой рот!
Она испуганно дёргается в моих руках, но мне сейчас не до нежностей.
— Открой рот, сказал тебе!
И она послушно размыкает свои губы.
Облегчённо вздыхаю и улыбаюсь, словно идиот. Язык на месте.
Но тогда, почему она не может говорить?
— Ты мой котёнок-несчастье.
Опять это дурацкое слово. Она не может быть моей. Слишком хороша для меня.
— С ней всё в порядке, Кирилл. Она сама не хочет говорить, — Лаптев поправил очки и вытащил гортанное зеркало изо рта девочки.
— Как это не хочет? — спросил я скорее у неё, чем у врача.
Конечно, Игорь мог и ошибаться. В конце-концов, он не ларинголог. Да, он может мастерски заштопать раненого бойца в полевых условиях, вытащить пулю голыми руками, но вряд ли Лаптев лечил какому-нибудь убийце голосовые связки. И тем не менее, я ему верил. Были причины.
— Думаю, тут либо качественный подзатыльник нужен, либо хороший психиатр, — Игорь снял перчатки и небрежно закинул их в свой чемоданчик. В этом весь Лаптев. По его мнению, любого человека можно склонить к чему угодно с помощью кулака. Не зря имеет дело с мне подобными. Да я, в принципе, и сам так считаю, но это не тот случай.
— Так… И что же мне с тобой делать? — я присел рядом с ней и с радостью отметил про себя, что малышка уже не так меня боится, как вчера. Хороший сон пошёл ей на пользу и она чувствует себя намного лучше. Но её полное безмолвие сводит меня с ума.
Смотрит на меня своими зелёными глазками. Хочу прижать её к себе, накрыть своими губами эти вечно торчащие соски и… Чёрт возьми, я опять не о том думаю. Да у тебя недотрах, Кирюша. Это нужно срочно исправить, иначе, наброшусь на мелкую, как коршун. Не хватало ей ещё и меня в качестве насильника.
— А ты раньше разговаривала?
Кивает.
— Как давно?
Молчит.
— Но ты ведь всё понимаешь, что я говорю?
Снова кивок.
— Давай я дам тебе ручку и бумагу, а ты будешь записывать ответы, это существенно облегчит нам общение, — дождавшись её одобрения, нахожу ручку и блокнот, протягиваю малышке.
— Почему ты не хочешь говорить?
Медленно выводит буквы, слегка склонив голову на бок.
«Страшный человек запретил!».
Страшный человек? Оригинально. Как же я сразу не догадался всучить ей в руки ручку?
