Я была так счастлива за Лив, в конце концов она была моей самой лучшей подругой, но, честно говоря, в то же самое время я ей немного завидовала. Я хотела парня, который бы носил меня на руках и по уши был бы в меня влюблен. Я хотела парня, который смотрел бы на меня так, словно я была единственной на земле женщиной. Но до сих пор мне попадались парни, которые смотрели на меня, как на уцененный кусок мяса, или будто я была чем-то вроде бесплатного развлечения. В такие моменты мне хотелось сказать: «Эй, я не стала твоей личной стриптизершей (пока не станешь бросать в меня купюрами в тысячу баксов, не жди, что ко мне можно прикоснуться), и нет, для тебя я не стану надевать спортивную форму из старших классов (еще раз)». Дело было в том, что Лив сорвала куш, когда получила Ксандера, а я скребла по стенкам лотерейного барабана.
— Я тебя раздражаю? — Лив нахмурилась, глядя на меня, а ее карие глаза сузились от беспокойства, что она вела себя, как подруга, которую мы все любим ненавидеть. Подруга, которая встретила своего мужчину, влюбилась в него и, не в силах остановиться, все рассказывала и рассказывала о нем всем вокруг. Обычно я не возражала против ее рассказов. Мне просто не хотелось, чтобы она говорила про любовь всей своей жизни в одном ряду с именем Айдена. Не тогда, когда он был человеком, о котором я грезила годами.
— Нет, Лив.
Я широко улыбнулась, хотя мои внутренности ворчали, что… да, она вызывала у меня раздражение. Никто не хотел бы каждый день слушать про идеального любовника своей лучшей подруги. Хотя мне казалось тогда, что я была несправедлива. На самом деле Ксандер был довольно далек от совершенства. Подумав про их отношения, я немного злобно заулыбалась.
— Чему ты улыбаешься? — глаза Лив еще больше сузились, когда она придвинулась ко мне. — Есть что-то, что ты от меня скрываешь?
— Может быть.
Я усмехнулась и начала смеяться, видя, как она сидела и с недоумением на меня уставилась. Когда лицо Лив стало выражать беспокойство, я почувствовала себя виноватой. В тот момент я поняла, что ей стало нехорошо и, скорее всего, она все преувеличила. Это явление было проявлением самой большой слабости Лив, и одной из причин, по которым я ее любила. Она была слишком чувствительной. Она впитывала в себя все эмоции, отчего всегда волновалась и беспокоилась, переживая, что могла причинить кому-либо боль.
— Я просто шучу, Лив. — Я наклонилась вперед, чтобы сжать ее руку. — Я рада за вас с Ксандером. Ты заслужила эту любовь.
