— Шутишь? Ты выглядишь безукоризненно, как я и думала. Калеб надрал бы нам задницы, если бы увидел. Мне за то, что купила, а тебе за то, что надела. Как он?
— Хорошо, но скучает по тебе. Говорит, что не понимает, почему ты не поедешь в Нью-Йорк и не начнешь все с начала. — Ева внимательно наблюдала, но наткнулась лишь на отсутствующий взгляд.
— Не начинай, Ева. — Тема была временно закрыта.
Они добрались до входа и, показав чрезмерно агрессивным вышибалам документы, вошли в клуб. Несмотря на воскресенье, народу было полно. Еве понадобилась минута, чтобы глаза привыкли к тусклому освещению. Она последовала за Никой, направившейся в конец бара, по пути осматривая простой черно-серый декор. Басы играли так, что сбивали с ритма сердце. Внутри были высокие столики для тех, кто предпочитал стоять, и обычные столы со стульями для желающих посидеть. У дальней стены на возвышении находились п-образные кабины, а когда светомузыка на танцполе замелькала по помещению, Ева с удивлением обнаружила, что все стены голые. Очевидно, кто бы ни создавали дизайн этого места, они считали, что посетители будут достаточным украшением. Они оказались правы.
Заказав напитки, девушки отошли в сторону, и им посчастливилось: три пьяные посетительницы немногим старше оставили маленький круглый столик. Подруги кинулись к нему.
— Итак, кроме твоих новых поклонников, как ты? — продолжила Ника.
Ева удивилась, что смогла улыбнуться на это.
— А как ты?
— Ты первая, — настаивала Ника.
— Но тогда мы никогда не доберемся до тебя, — засмеялась Ева.
— У меня ничего нового, Ева. — Она отпила «Мохито». — Все так же... просто так же. Ты, должно быть, скучаешь по маме, особенно сейчас, дома, когда вокруг ее вещи. Как твое ОКР>[3]?
— Ника!
— Что? Мы все знаем, что оно у тебя есть. Ну, или частично.
Под всеми имелись в виду Ника и Калеб. Они обсуждали склонность Евы... поправлять... вещи? Раздраженно, она вспомнила, как проснулась сегодня утром, посмотрела на свои пижамные шорты и майку и переоделась, потому что они выглядели помятыми.
Потому что она в них спала.
Но Ева так поступала только тогда, когда нервничала или была на эмоциях. Как кто-то может обвинить ее после смерти мамы?
— Справляюсь. Я с ума схожу, скучая по маме, но думаю, мне становится лучше. — Ева сделала глоток «Космополитен». — Эм, кстати, — добавила она с нервным смешком. — Я кое-кого встретила прошлым вечером.
Ника отвлеклась от разглядывания танцпола и повернула голову к Еве.
