В сухом ответе Куана сквозила странная нотка, которую Габриэль не хотел слышать. Его парни слишком пекутся ради своего блага. Боже, у нее такая тонкая талия. Длинные ноги. А эти волосы. Он хотел обернуть кулак шелковой ониксовой массой и оттянуть ее голову назад, чтобы получить легкий доступ к губам, которых он так жаждал.
Моя.
Он молча проклял нашептываемые подсознанием заявления и заставил себя отвести взгляд, чтобы осмотреть окрестности, хотя для этого здесь и был Куан.
Габриэль взялся за руль, когда Ева наконец повернулась и исчезла в доме.
— Ник все понял?
Ника Дельвецио, соседа Евы, Василий сам поселил в доме справа от нее. Бывший головорез был больше двадцати лет вместе с семьей Моретти, пока его не переместили сюда.
Куан кивнул.
— Он написал, что выскользнул через черный ход, пока она платила за такси.
Габриэль тоже кивнул и успокоился. Он еще немного постоял на месте, хотя дом уже был под присмотром.
Ему нужно двигаться дальше с вопросами работы. Как можно быстрее устроить ее к себе в офис. Раз Стефано приметил ее, необходимо, чтобы Ева находилась настолько близко к Габриэлю, насколько возможно. Чтобы защитить ее так, как может только он.
Его бросило в жар, когда разум переключился на завтрашний вечер.
Когда их с его подопечной представят друг другу.
— Сделай глубокий вдох. Улыбайся. Говори «спасибо». Двигайся.
Ева шептала под нос наставления самой себе, проскальзывая сквозь автоматические вращающиеся двери в вестибюль «Кроун Джевел» — одного из самых престижных отелей в центре Сиэтла, прячась от постоянного моросящего дождя, которого не удалось избежать и в Нью-Йорке.
Большую часть дня она провела с Никой, убирая в доме и делая его снова жилым. В Нью-Йорке она жила в меблированной квартире вместе с ещё тремя девочками, у Евы было мало вещей, и на то, чтобы собрать их, ушло немного времени. Она получила всего две коробки с тем, что решила оставить от жизни в Нью-Йорке. Потом они с Никой сели на веранде и открыли одну банку оливок на двоих. Хотя и было здорово воссоединиться с подругой, Еву беспокоило, что от прежнего блеска, некогда зажигавшего глаза подруги, остался лишь тусклый намек. Из них двоих Ника была заводилой: смелой, игривой, легкой на подъем, всегда тянула за собой более консервативную Еву. Она не была безответственной, просто веселой. Теперь же девушка изменилась. Сдержанная. Тихая. Почти замкнутая. Изменения явно связаны с Кевином, потому что произошли после свадьбы.
