Но не засмеялась, потому что это оказалось не глупее того, что однажды ночью у них уже был крышесносный незащищенный секс.
Коротко кивнув, Габриэль отвел ее к столику возле входа и схватил маленькую кожаную сумочку. Сунул ее в руки девушке и мягко повел через спальню в ванную. Ева постаралась не улыбнуться. Он был таким настойчивым. Или в данном случае настырным, предположила она.
Когда они оказались в красиво обставленной ванной, он щелкнул выключателем, вопросительно посмотрел на нее и приглушил свет, увидев, как девушка вздрогнула.
— Лучше?
Она кивнула.
— Было слишком ярко. На секунду подумала, что сейчас меня будут допрашивать.
Габриэль рассмеялся, громко и свободно. И от этого стал казаться лет на десять моложе.
— Мне нравится твой смех, — произнесла Ева, касаясь его подбородка и скользя ладонью ниже. — Ты такой серьезный.
— Ответственность. Голова всегда забита. От меня зависит очень много людей.
— Возможно, ты обретешь покой после того, как все разрешится с твоим братом, и я перестану быть твоей заботой.
Он наклонился и нежно поцеловал ее, в глазах цвета мха сверкало чувство собственничества.
— Ты единственная даришь мне покой, — выдохнул он ей в губы.
Сердце дрогнуло, и внутри расцвело счастье. Как, черт побери, она собирается беречь свои чувства от этого мужчины?
Девушка кинула сумочку на тумбу и порылась в боковом кармане.
— Что это? — поинтересовался Габриэль, когда Ева вытащила шуршащую упаковку. — А. Теперь вижу.
Она задержала дыхание и бросила взгляд в зеркало, чтобы оценить его реакцию, щеки зарделись.
— Мы должны были использовать их с самого начала. Но... — Ева пожала плечами, не сильно заботясь о возможной беременности на фоне других вещей, потому что на протяжении нескольких лет принимала противозачаточные для регулировки цикла. Хотя... — Из-за всего происходящего мой график приема таблеток несколько пострадал.
На его лице промелькнула уязвимость, но так быстро, что Ева решила, будто ей показалось. И что-то еще. Но потом обычное выражение вернулось и, казалось, все было нормально. Его руки обхватили ее, и Габриэль повернул Еву к себе лицом.
— Я понял. — Он откинул волосы с ее шеи и запечатлел поцелуй на чувствительном местечке за ушком, толкнув назад, пока спина не прижалась к стене рядом с двойной раковиной. От приглушенного света светильника половина лица Габриэля оказалась в тени, добавляя ему таинственности. — Я прошу прощения за то, что забыл про эту часть в первый раз. Никогда еще не был столь безответственным, — мягко подметил он. — Судя по выбранному мной пути, я никогда не заслужу твоего доверия, верно?
