— Но это Колумбийский Университет, — надавила Ева, словно он был не в курсе.
Габриэль усмехнулся.
— Я сказал, что вариант был крайним.
Какие же связи у него есть? И если он обладает таким влиянием, то на что тогда способен ее отец?
Какого черта она даже думает о том, чтобы остаться с этим человеком?
— Если ради твоей безопасности придется запереть тебя в подземелье у черта на куличиках, то именно там ты сейчас и окажешься. И имей в виду, я буду там вместе с тобой, — добавил он.
В его глазах загорелось пламя, и ее тело отозвалось.
Ева понятия не имела, куда все может зайти. Но тело не считалось с деталями. Она хотела его. Была одержима им. Каждый раз, как мужчина оказывался в десяти шагах от нее, единственной мыслью было прикоснуться к нему. Ева боролась с этим желанием. Но, как правило, проигрывала.
Опасность. Интрига. Шанс, что история матери повторится и с ней. Целый новый мир, в который ее посвятили. И все это связано с Габриэлем.
Ева едва могла ясно мыслить, когда он бы рядом.
Глядя на него, пульс ускорялся. Настолько несправедливо прекрасный. Настолько привлекательный. Физически этому было практически невозможно противиться.
Но она так же чувствовала что-то к нему.
Взгляд опустился на его горло. Она пришла к выводу, что может доверить этому мужчине свою жизнь, но может ли доверить сердце?
Не стоит, Ева. Возьми все, что можешь от ситуации, и уходи, когда придет время.
Его пальцы дотронулись до обнаженной линии спины под краем футболки, посылая новую волну мурашек.
— Почему ты переживаешь о Пейне?
Она пожала плечами.
— Я беспокоюсь о Нике. Последние несколько месяцев, когда мы вдвоем с ее братом жили в Нью-Йорке... похоже, для нее были очень тяжелыми.
От прикосновений кожу обожгло жаром.
— Знаю, что они бы хотели, чтобы ты была в безопасности.
— Верно. — Так и было. Знай они о происходящем, тогда бы Ника совершенно не возражала против присутствия Калеба в Нью-Йорке.
— Ты хорошо держалась сегодня, — внезапно произнес Габриэль. — Вынесла все с необычайным мужеством, правда. Я очень впечатлен. Наверное, это гены.
Она должна была рассмеяться над неумелой похвалой, но гордость подтолкнула подняться и поклониться. Последние несколько дней оказались трудными, но, пережив смерть матери, она чувствовала, что способна выдержать что угодно.
Ева все еще помнила страстную речь Габриэля во время утреннего завтрака.
Зарывшись пальцами в его мягкие волосы, девушка оставила долгий поцелуй на шее. Боже, она обожала свежий вкус его кожи.
