— Дааа? — хищно, по-волчьи, ухмыльнулся Темный. — Знаешь, это очень хорошо, что ты так серьезно ко всему отнеслась. Правда, чудесная идея. Вот только последствия для тебя могут быть не слишком приятными… — парировал Стас, и весь мой апломб мгновенно слетел, стоило мне представить, что меня ожидает в ближайшем будущем. — Ты — никудышная актриса, Алиса Штерн, — фыркнул теперь уже мужчина. — Я вижу тебя насквозь. Поэтому предупреждаю сразу — лучше меня не зли! — сквозь зубы процедил Темный и, с рыком вцепившись руками в вырез моего платья — безжалостно разорвал его по шву, обнажая мои — грудь, живот и бедра.
— Нет! — отчаянно закричала я, пытаясь вырваться, жалея пусть не самую любимую в гардеробе, но все ж таки мою вещь. — Не трогай! Не смей…
— Перестань дергаться! Это все равно тебе не поможет — только силы потеряешь…. А они тебе еще понадобятся, — прошипел Стас, когда наши с ним ненавидящие взгляды встретились. Он был не просто взбешен, он, кажется, был готов убить меня прямо здесь в кабинете…
— Стас… — испуганно прошептала я, смотря на его сжатые, побелевшие от напряжения губы, и на тот пугающий контраст, что они представляли собой вместе с потемневшим от злобы лицом. — Н-не надо… — повторила я, и мое дыхание перехватило, а по телу прошла неприятная судорога — убийственная волна, сносящая все на своем пути, это был страх вперемешку с адреналином, который просто сносил мою крышу…
— Т-ш-шш… — тяжело дыша, пропуская воздух через раздувающиеся ноздри, произнес Темный, отпуская меня на пол и опуская глаза, смотря на то, как моя обнаженная грудь вздымается от участившегося дыхания, под его взглядом, в котором было нетерпение, замешанное на диком желании.
Краска мгновенно залила мое лицо — чувство стыда и нарастающее сексуальное возбуждение боролись во мне. И одна половина меня говорила:- "постыдись, прикройся", а другая возражала:- "смысл закрываться?… он уже видел все… наслаждайся…".
— Убери руки и переступи через платье, — приказал Стас, уже занимаясь со мной сексом… глазами.
Я повиновалась… — отпустила обрывки платья, и, оставшись стоять в чулках и прозрачных трусиках, отстраненно наблюдала за тем, как произведение искусства популярного испанского бренда соскользнуло скомканной тряпкой к моим ногам. Не знаю почему, но мне показалось тогда, что я готова принять любое действие Стаса и исполнить любое его желание…, предполагая, что — мое "неповиновение" — это то, что его завлекает…
