Как же противно… — поморщилась я, заворожено смотря вниз на редкие огоньки, вдоль набережных, в черном просторе площадей; на фары автомобилей, мелькающие светлячками в паутине темных улиц… и… на свое отражение в окне…
Более позднее утро встретило меня чашечкой капучино в маленьком уютном итальянском ресторанчике на Грибоедова, где я, дожидалась своего непосредственного (до недавнего времени) босса, который непростительно опаздывал вот уже на десять минут.
Признаюсь — утренний звонок Кирилла Алексеевича и удивил, и озадачил меня одновременно, но еще больше меня поразило, его предложение встретиться, хотя — обсудить нам, конечно, было что…
Ресторан, выбранный Чертановым, мне понравился — полосатые обои, стулья с обивкой, скатерти в цветочек, на стенах — венецианские маски, в углу — пианино, а из окон — вид на Спас-на-Крови и Михайловский сад…
— Да где он? — раздраженно подумала я, бросая очередной короткий взгляд в окно, но на этот раз мое ожидание было вознаграждено — из-за поворота плавно вырулил и, подкатив к ресторану, остановился знакомый мне черный Мерседес "Gelandewagen" с номерами 53 региона.
Водительская дверца отворилась, и из салона автомобиля показался Кирилл Алексеевич Чертанов собственной персоной. В темном пальто чуть выше колен, темно-синем костюме и дымящейся сигаретой во рту он был — красив, даже — очень. Я вдруг вспомнила, с каким обожанием на него смотрели девочки из проектного отдела "СК Вавилон". Да на меня, пожалуй, одну из всей женской половины коллектива не действовала это его красота и мужская притягательность…
Спасибо, Станиславу Темному, — горько усмехнулась я, рассматривая глядящего на меня через окно Чертанова, который успел несколько раз глубоко затянуться сигаретой, и, выбросив окурок в урну, направиться к дверям ресторана.
— Привет, рыжая, — раздался над моим ухом бодрый и зычный голос Кирилла Алексеевича пару минут спустя, чем сразу же ввел меня в ступор.
Никогда!
Ни разу… за полтора года, что я проработала в его фирме, Чертанов не позволил себе такого фамильярного отношения ни по отношению ко мне, ни по отношению к кому-либо из своих подчиненных. Случай в "Слободе"- не в счет…
Что это было?! Ничего не поняла!
— Кирилл Алексеевич, я чего-то недопонимаю…
— Кирилл…
— Что? — открыла я рот, глядя на расплывающегося в улыбке мужчину, которого, по всей видимости, очень забавляла моя реакция.
— Можно на "ты". Просто — Кир, — повторил Чертанов, и, пододвинув свой стул к моему, присел рядом, не переставая при этом улыбаться.
