— Станислав, не обращайте на нее внимания, — улыбнулась Аська, протягивая Темному еще и штопор. И когда только успела достать зараза? У-у-уу… — Это Элис просто ревнует, — добавила Масяня, чуть ли не присев перед мужчиной в книксене. — А ты, Штерн, — повернулась она ко мне. — Будь повежливей. Я на твое и не думала покушаться, — насмешливо захлопала моя ненаглядная подруженька ресницами, возвращаясь к кастрюльке, в которой мариновала мясо.
— Масяяяя! — угрожающе рыкнула я, а Темный громко в голос засмеялся.
Убью заразу! Язык вырву… Голову откручу….
— Ася, — произнес Стас откашливаясь. — При всем моем уважение к Вашей очевидной красоте, Алисе нечего опасаться, — улыбнулся мужчина, переводя на меня свой насмешливый взгляд с как-будто прокалывающими насквозь тонкими ледяными иглами. — Она — моя женщина. Так что — ни Вас, ни кого-то еще ей опасаться не стоит. И бунтовать тоже… не стоит, — словно вколачивая в гроб, гвозди, медленно и с расстановкой произнес Темный.
Опять эта его — "моя женщина"… — с раздражением подумала я, краснея с ног до головы под пристальным прицелом глаз Стаса. Этих небесной голубизны глаза…
— Ух, ты-ы…. Звучит как тост, — захлопала в ладоши Аська, а мне очень захотелось пихнуть ее локтем в бок — чтобы она пыл свой поумерила.
— Ну, что ж давайте, тогда выпьем, — с улыбкой предложил Темный, положил на стол нож, взял вместо него в свои руки бутылку вина и легким движением ее открыл. — Рыжик, подай бокалы, — приказал он, кивком головы показывая на Аськин "почти что" хрусталь, стоящий за стеклом, на верхней полке кухонного гарнитура.
Я, сначала потакая своей вредности, хотела отмахнуться от его приказа, но потом передумала.
— Держи, — поставила я на отполированную поверхность стола три бокала, а затем, наблюдая, как Стас разливает в них сухой полусладкий шедевр, и, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно естественней, тихонько спросила. — Зачем ты приехал?
Темный вздохнул. Мгновение смотрел на меня, не моргая, изучая, и словно размышляя — сказать правду, или промолчать, а затем, опустив голову на бок и приподняв бровь ту, что со шрамом, усмехнулся:
— Затем, что ты очень любишь поплакать, Лис.
Его усмешка получилась очень откровенной…
Что я могла ему ответить? Что мне невероятно обидно за то, что он не хочет понять из-за чего у меня такое состояние? Что мне неприятна его агрессия, которая видимо, стала одним из его главных аргументов в последнее время? Что меня злит его желание сломить мое сопротивление — особенно грубой силой? Наплевать…. Лишь бы я была… его. В чем я провинилась, почему он со мной так?
