— Без рубашки.
— Отвали, Князева, — буркнул он, одеваясь.
Артур подошел к зеркалу, стер кровь с лица рукавом.
— Вот возьми.
Ольга подала ему влажную салфетку, и он не отказался. Приведя себя в порядок, Савицкий направился к выходу. Разумеется, извиняться за такую странную встречу он не собирался.
— Кини, — окрикнула его Ольга.
Артур обернулся у двери.
— Спасибо, что не дал тому парню меня добить. Я… Мне… — она смутилась.
— Все нормально, детка, — улыбнулся Артур. — Живая ты мне нравишься больше. Я не в восторге, что ты с придурком Беном, что ты Волк, что ты воин. Но все лучше, чем труп.
Оля улыбнулась, кивая. Артур протянул руку, касаясь ее лица пальцами.
— Спасибо, — прошептала девушка, потеревшись щекой о его ладонь.
Артур чуть склонился, спросил:
— Можно?
Она кивнула. Его губы коснулись ее рта так же невесомо и легко, как пальцы лица.
— Пожалуйста, Хелл, — прошептал Артур прежде, чем закрыть дверь гримерки с обратной стороны.
Я тихо плачу от боли,
Кляня семейных вампиров -
Мой граф лишается воли,
Мой граф лишается мира.
— Это уже привычка, Артур? Когда ты расстроен или взвинчен, то кидаешься на бывших?
— Похоже на то, — ухмыльнулся Савицкий.
— Не очень конструктивный подход.
— Зато срабатывает.
Нори закатила глаза и покачала головой.
— Нормальные мужики уходят с головой в работу.
— Мы вроде уже давно выяснили, что я далек от нормальности. Да и не доставляет мне работа удовольствия, как тебе.
И это было последней каплей для Нори.
— Серьезно? — аж взвизгнула она. — Думаешь, я кайфую от этой вечной возни с переводами и законами? Меня капец как задолбало сидеть и чувствовать себя идиоткой, которая не в силах самостоятельно прочитать договора. А ты, весь такой умный и крутой, просиживаешь штаны или катаешься куда-то на обед, но работы от этого не становится меньше.
— Я знаю, — подтвердил Артур. — Но мне лень возиться с бумажками. У тебя лучше получается. Ты справляешься, Нор.
— Я справляюсь? Ты шутишь что ли?
— Нет.
— Ни черта я не справляюсь. Я просто тяну до последнего, чтобы не переться к тебе за помощью с виноватыми глазами.
— Ты справляешься, Нори. Просто тебе тяжеловато с непривычки, но…
— Никаких но, — снова закричала она на нервах. — Возьми уже себя в руки, Савицкий, и признай, что я — полный ноль. Пустое место. Я ничего не могу без тебя.
— Ты все можешь, Нори. Последний месяц ты работала самостоятельно. Я почти ничего не делал. Все бумаги на норвежском я проверил сто лет назад, а англоязычную часть ты курируешь самостоятельно.
