Они смотрели, и это сводило меня с ума.
Лия была моей.
Эта женщина принадлежала мне.
И единственный способ доказать это всему миру, это если она будет вынашивать моего ребенка.
Я крепко поцеловал ее.
– Когда я возьму тебя, я буду трахать тебя голой. Совершенно незащищенной от всего, кроме моего семени.
– И... когда ты...?
– Я собираюсь кончать в тебя. Целую ночь, Кисс. Я не буду вытаскивать свой член из тебя ни разу, начиная с той минуты, когда он вонзится в эту идеальную маленькую киску.
Лия задрожала. Ее дыхание вырывалось разгоряченным хныканьем, и она замедлила свой танец, как будто она упала бы, если бы я не держал ее. Но она была со мной. Я поймал бы ее. Поймал бы ее в свои объятия и прижал бы к моему бушующему члену. Она подошла ближе. Угроза заинтриговала ее, но она не могла позволить себе представить все ужасные и совершенные вещи, которые мне хотелось сделать с ее телом.
Ее глаза умоляли меня о том, чтобы я подарил ей удовольствие, но это возможно только при условии ее капитуляции во время самого естественного опыта в мире.
Я прошептал.
– Ты хочешь знать, нормально ли для хорошей девушки, ответственной девушки, хотеть, чтобы плохой мальчик трахнул ее? Вошел внутрь ее незащищенного маленького тела?
Она кивнула. Я не хотел ничего, кроме как укусить ее дрожащую нижнюю губу.
– Ты хочешь знать, правильно ли это – ложиться спать с опасным человеком? Ты понимаешь, что я сделаю с твоим телом? Ты можешь себе представить, что произойдет, как только моя сперма заструится внутри тебя?…
Я не могу слышать Лию из-за музыки, но я читаю по ее губам.
– Да.
Я ухмыльнулся, захватив ее рот, когда она растворилась в моих объятиях. Она отдалась темному и чувственном
аудиторией людей, которые теперь знали о Джеке Карсоне и красивой женщине, которую он соблазнил в темноте VIP-ложи.
– Ты хочешь знать, станешь ли ты плохой, если будешь оттраханной, оплодотворенной и взятой таким человеком, как я?
– Да.
Я понизил голос, жаждущий ее желанного тела.
– Давай выясним это.
Глава 9
Лия
Я бы никогда не смогла так быстро добраться до его дома.
Мы ворвались в его дом, хлопнув дверью, ударились об стену и уронили картины, а затем опрокинули стол и все, что было на нем. Ничто не имело значения, пока мы касались друг друга, держались друг за друга, сбрасывали обувь и одежду на лестнице.
Джек и я упали на его кровать, руки сплелись. Наши рты расстались лишь для того, чтобы вдохнуть невысказанные слова и снова сблизить друг с другом. Наши языки двигались туда и обратно в бешеном ритме, доказывая, как сильно мы этого хотели.
