– Ты можешь говорить серьезно?
Я оторвался от перил, позволив пальцам пощекотать ее руки, бока, талию.
– Я всегда серьезно отношусь к хорошему сексу.
– Разве это не будет немного больше, чем секс?
– Да.
– Тогда не должны ли мы поговорить об этом? – спросила она. – Понимаешь ли ты сейчас всю серьезность?
Я заманил ее в самый сексуальный клуб в городе, не для того чтобы составить чертов список «за» / «против». Я увел ее из толпы в уединенную, темную часть VIP-ложи. У нас был приватный танцпол, святилище с пульсирующей музыкой и распущенной моралью. Лия запуталась в розовых и фиолетовых тенях, дрейфующих огнях в дыму и захватывающем клубе. Ее красное платье было не так красиво, как оттенок ее кожи. Она была знойной и соблазнительной, невинной и наивной.
Она должна была быть моей.
Я крепко держал ее.
– Что ты считаешь хорошим сексом?
– Разве не у всех одинаковое определение?
– Я начинаю думать, что ты более сложная, – я обнял ее крепче, поощряя ее танцевать. Ее бедра извивались, и мой член застыл, когда ее тело стало двигаться в идеальной, чувственной поэзии. Никогда не понимал этого раньше, но теперь я осознал, насколько это серьезно. – Что это значит для тебя?
Она прикусила губу.
– Это должно быть что-то... больше, чем просто удовольствие.
Ее пальцы щекотали мою шею. Она играла с моими волосами. Мягко. Наши груди сталкивались, и каждое горячее прикосновение делало более жестким мой член.
– Конечно, секс – это больше, чем удовольствие, – сказал я.
– Даже для тебя?
– Особенно для меня, – я наклонился, позволив своим губам прикоснуться к ее уху. – Это переживание. Это волнение. Страсть. Нет лучшего способа продемонстрировать мужскую силу, умение или агрессию.
– Агрессию?
– Секс – это агрессия. Это освобождение для подавляемого дикого инстинкта, которым мы обладаем, – я покусывал ее ухо. – Это животный инстинкт.
Она вздрогнула.
– Это не должно быть таким.
– Кто сказал?
У Лии не было ответа. Она взглянула на меня, ее глаза цвета мокко были тяжелыми и темными, с запретным любопытством.
– Как насчет романтики?
– Что насчет этого?
– Ты описываешь что-то... дикое и обезличенное.
Я наклонился, ударившись об ее лоб.
– Если мой член обезличен, то я сделал что-то не так.
Она отвела взгляд. Я не позволил ей этого сделать. Музыка сменилась на что-то медленное, мелодичное и пульсирующее. Идеальная песня, чтобы обещать ночь удовольствия.
– Было ли это обезличенным, когда я пожирал твою киску?
Лия сдвинулась, смутилась и попыталась отступить. Она не двигалась так легко, если только она не опускалась на кровать. Я понизил свой голос, раскрывая секрет только для нее, правду, которую она уже выяснила.
