– Джек... – ее пальцы пробежали по своим волосам, схватили цемент и потянулись ко мне. Ничто не облегчит ее нужду. Один оргазм или сто, это не имеет значения, когда девушка хочет, чтобы ее трахали и трахали. – Я...
Она не должна была этого говорить. Я почувствовал это. Напряжение ее тела, сжатие этой прекрасной киски на моем языке. Она прошептала мое имя, но в моей голове это звучало громче, чем когда объявляли о моем входе на стадион в день игры.
Лия выгнулась, раскололась и взорвалась для меня, из-за меня, и ничто в моей жизни не выглядело так красиво, как эта женщина, наслаждающаяся подарком, который я ей дал.
Она опустилась на цемент, упираясь в прогретый бетон и позволяя своим ногам широко раскинуться.
Она была моей.
– Джек, Боже...
Это был не первый раз, когда меня сравнивали с божеством. И не будет последним.
Хватит этого дерьма. Мне не продлевали контракта. Статьи собирались сделать из меня какого-то сексуального хищника.
Черт возьми.
Почему бы не получить одну хорошую вещь сегодня вечером?
Я выбрался из бассейна, остановившись только, чтобы заключить Лию в свои объятия. Я был мокрый, а она беспокоилась о своей одежде, но она не останется на ней достаточно долго, чтобы иметь значение.
Я пробрался через гостиную, оставляя следу от воды на ковре. Я бы разорвал его и купил новый, мне было все равно. Лия прошептала протест. Черт, нет. Я не отпущу ее.
Я остановился там, где мы были, поднял ее на руки и подарил ей еще один поцелуй – глубокий, горячий и обещающий гораздо больше, чем простой оргазм, доставленный у бассейна.
Лия застонала, крепко сжав меня.
Я был здесь.
Она была у меня.
Я опустил ее на диван. Звук от телевизора раздался внезапно. Пульт где-то спрятался, черт, если бы я знал, где. Я бы проигнорировал это…
... Но на спортивном канале, который я смотрел, произнесли мое имя.
Как мотылька к чертовой ловушке для насекомых, меня влекло к моей собственной гибели.
«...Никакое количество способностей не стоит того. Джек Карсон будет стоить сто миллионов долларов неприятностей»
Сукины дети. Я узнал ведущего – Эйнсли Рупорта, какого-то седовласого придурка, который никогда не выходил на поле, но думал, что может играть в защите лучше, чем я. Я угрожал многим журналистам. Только один заслужил удар, и я разозлился, что у меня не было шанса сломать ему нос.
Язык Лии переплетался с моим. Я попытался сосредоточиться на ней, но оскорбления продолжались.
«...С новыми положениями о морали и поведении в контрактах ни одна команда не будет рисковать штрафом для игрока, который отказывается поставить команду на первое место…»
