– Старая машина моего отца.
Он ждал меня у двери в дом. Я вспомнила его досье.
– Твой отец скончался?
– В день драфта в Лигу, – он намеренно был жесток, таким способом скрывая боль. – Он не дожил, чтобы увидеть, как Рэйветс берут меня. Входи.
Экстравагантная гостиная Джека была слишком стильной для нас обоих. Комната была причудливым, нетронутым кусочком того, что должно было понравиться миллионеру, в комплекте с люстрами и характерными рисунками. Он показал мне кухню и столовую взмахом руки, но держался подальше от гостиной, которая, вероятно, не использовалась, с тех пор, как он купил дом.
Его логово было внизу, и это была настоящая мужская пещера. Он установил барную стойку и кожаные кресла, камин и каждую игровую систему, которую можно себе представить для настенного телевизора. Логово было тусклым, уютным и служило в качестве комнаты для наград. Он вешал не трофеи и награды, а майки и фотографии. Я задержалась рядом с газетными статьями из его средней школы и письмами от старых учителей и друзей, которые поздравляли его со всем, начиная с его игр в колледже до поступления в одну из самых престижных команд в Лиге.
Это был настоящий Джек, но даже в его знакомой обстановке он не пришел в себя. Он налил напиток и сразу же выпил его. Налил другой, прежде чем с ворчанием предложил мне что-нибудь.
– Джек, все в порядке, – сказала я.
– Он назвал тебя шлюхой, – он отказался от крепкого алкоголя и вместо этого открыл пиво. Бутылка дрогнула в его руке. – У меня было много девушек. Большинство из них легкодоступные, но ты не похожа на них. Я никому не позволю так о тебе говорить.
Как бы мне хотелось, чтобы мое сердце не трепетало так сильно.
– Я могу справиться с собственным пиаром.
– Это не было хорошим пиаром. Он просто хотел сфотографировать, как я попал в неприятности с новой девушкой.
Я приподняла бровь.
– Но это именно то, чего мы хотим. Люди должны видеть нас вместе. Эти фотографии расскажут историю о нас. Это будет доказательством того, что мы настоящая пара.
И поцелуй, снятый на камеру репортера, был достаточным доказательством, которое погубит нас или наоборот. Каждая часть моего тела все еще гудела от опьяняющих губ Джека. Моя кожа горела. В моем животе все переворачивалось. Части меня, которые никогда не должны были пульсировать для такого человека, как Джек, внезапно ожили.
– Мы не так хотели рассказать о нас людям, – сказал он. – Не большим чертовым заголовком, называющим тебя шлюхой. Господи, я пытался затащить тебя в постель с того дня, как нанял твою чертову компанию. Если ты шлюха, то самая задержавшаяся из всех, которые у меня когда-либо были.
