Я не должен был кричать на нее. Святой Христос, единственный человек в мире, который заставлял меня чувствовать, что я, блядь, что-то значу, не доверял мне с проклятым ребенком, которого мы создали.
– Ты такого плохого мнения обо мне? – я смотрел на женщину, которая внезапно стала моим миром, моей мечтой, моим желанием. Она была скорее фантазией, чем реальностью. – Будь честной.
– Как ты можешь спрашивать меня об этом? – прошептала она. – После всего этого, ты все еще не знаешь, что я чувствую?
– Нет, – сказал я. – Ты не даешь мне шанса выяснить это.
– Я никогда не отталкивала тебя.
– Ты делаешь это каждый день. Ты думаешь, что я какой-то гребаный неудачник, который не может держаться подальше от неприятностей.
– Я никогда этого не говорила.
– Ну же, Кисс. Ты сомневалась, что я сдвину небо и землю, чтобы пойти с тобой к врачу. Черт, ты с трудом верила, что я могу сделать ребенка быстрее, чем гребаные деньги.
Лия прикусила свою губу.
– Ты хочешь сказать, что ты из тех, кто может остепениться? Завести семью? Держаться подальше от неприятностей?
– Да.
– На самом деле? – она раскинула руки, голос ее был сбит с толку. – Ты был тем, кто лгал Лиге и использовал фальшивые отношения, чтобы защитить себя.
Дерьмо.
– Смотря…
Она еще не закончила.
– Ты захотел завести ребенка после того, как увидел, насколько хорошо это работает у другого защитника, – ее голос понизился. – Дело не в том, чтобы исправить твою репутацию, Джек. Все дело в переменах, потому что ты хочешь быть другим человеком. Фальшивые отношения и ребенок убедили СМИ, но кого ты пытаешься убедить сейчас?
Боже, эта женщина. Если бы она знала, как легко она задавила меня одним вопросом.
– Все между нами фальшивое? – спросил я.
– Я не знаю, что между нами.
– Конечно, – и я знал, почему это так. – Зачем доверять мне, если можно верить во все скандалы.
– Что это значит?
Мои слова были горькими на вкус.
– Хоть раз, я хочу, чтобы ты забыла о моей репутации. Судила меня как человека, которым я являюсь, стоя здесь, умоляя тебя дать мне шанс.
– Джек…
К черту. Я перебил ее, слишком отчаянно желая услышать слова, которые никогда не сорвутся с ее губ.
– Сейчас я себя не очень люблю, – сказал я. – Но если ты…
Ее глаза расширились. Я заткнулся прежде, чем скажу какую-то глупость.
– Забудь об этом, – я вытащил свой телефон и написал Брайону. – Я ухожу.
Ее плечи поникли.
– Что?
– Мне нужно выбраться отсюда. Очистить голову.
У нее не было сил бороться. Ее слова смягчились, умоляя.
