Не знаю почему, но взгляд капитана остановился на мне. Возможно, на моём лице сильнее, чем на лицах других, отразились одолевавшие меня чувства: нетерпение, интерес и сомнение— не испугаюсь ли? Сумею ли?
— Курсант Гончаренко, готовьтесь к прыжку!
— Есть готовиться к прыжку! — козырнул я и принялся надевать парашют. Укладчик и помощник капитана старшина Дедюхин помог застегнуть лямки, заправил под грудную перемычку парашютную сумку, проверил, всё ли в порядке, и хлопнул меня своей ручищей по плечу:
— Всё в ажуре! Не дрейфь, салага!
Куда там дрейфить, когда столько народу на тебя смотрит! А потом, и в самом деле пока не страшно. Я зашагал к самолёту.
— Товарищ капитан, курсант шестой лётной группы второй эскадрильи Гончаренко готов к выполнению парашютного прыжка!
— Эх, — махнул рукой капитан, — придётся обождать. Ручку управления из передней кабины в заднюю надо переставить. Техник за инструментом пошёл и застрял где-то. Впрочем. . . — посмотрел он на меня оценивающе, — может, из задней кабины прыгнете, чтобы времени не терять?
- Могу! — ответил я с готовностью, хотя не очень пред-
ставлял, как из задней кабины вылезу на крыло. На тренировке мы вылезали только из передней: она находится прямо над нижним крылом и, вылезая, можно держаться за стойки центроплана верхнего крыла. А в задней кабине стоек нет, да и кромка крыла едва доходит до неё — вылезать трудно.
— Тогда садитесь!
— Есть садиться! — отрапортовал я и полез в заднюю кабину.
Тесно. Парашют за спиной мешает на сиденье устроиться, а запасной спереди в колени упирается. Кое-как, бочком, пристроился и сам себе не верю, что через десять минут придётся мне впервые в жизни спускаться на землю не на крыльях планёра, а под куполом парашюта. Как оно будет?
Расчёсывая струёй от винта высокую траву, У-2 разбежался, оторвался и пошёл вокруг аэродрома набирать высоту. Чем выше мы поднимаемся, тем острее беспокойство: не струшу ли?
Вот уже 800 метров на высотомере. Капитан Копошилко развернулся против ветра, на аэродром заходит. Хорошо видны на старте крохотные фигурки моих товарищей. Они, конечно, наблюдают за нами. Капитан всё чаще и чаще вниз посматривает, рассчитывает, где меня выбросить, чтобы я точно возле старта приземлился.
Вот он убрал газ, перевёл самолёт на планирование — значит, пора вылезать. Поднялся я. Ветер обдувает крепкий, но ничего, преодолеть можно. Левую ногу за борт перенёс, крыло нащупал и в один момент на плоскость вылез. Даже подумал, что напрасно беспокоился. Развернулся лицом к хвосту, левой рукой за борт опустевшей кабины держусь, правой — за красное вытяжное кольцо парашюта ухватился. А на кольце ещё резиновая петля есть, в неё надо для страховки руку продеть. Просунул я ладонь в петлю, снова за кольцо взялся, из кармашка вытащил его и крепко пальцы сжал: «Готов!»
