— А так — выгонишь? — хитро улыбнулся одними глазами.
Она прижалась к нему.
— Я так соскучилась!
— Я тоже, — прошептал он ей в волосы. — Во сколько закончишь?
— Как обычно!
— Не задержишься?
— Постараюсь!
— Хочу тебя!
И вышел — вот ведь засранец! Распалил и удрал! И как теперь работать.
Костя с Виталиком вернулись в кабинет. Надо как-то собрать глаза в кучку и желательно спуститься с небес на землю. Эх! А до вечера еще часа четыре!
— Как я соскучился! — сказал он, глядя, как она выходит из ванной, заворачиваясь в халатик. Он стоял посреди комнаты, только после душа, с еще мокрыми волосами и в одном оранжевом полотенце на бедрах.
Она судорожно сглотнула, проследив за влажной темной полоской волос на мускулистом животе, сползающей под полотенце.
— По мне? — зачем-то спросил она.
— Вот по этому, — он притянул ее к себе, уткнулся в шею, провел губами по коже. Она застонала. — По этому, — шепнул он, ловя ее стон губами. — По этому, — развернул ее и усевшись на кресло, усадил к себе на колени. — По тому, как они твердеют под моими руками.
Он накрыл ее груди обеими руками.
— Как упираются в мои ладони, — продолжал он хриплым голосом.
Она вся трепетала в его руках.
— Соскучился по этому, — отодвинув полу халатика, рука поползла вверх по ее ноге.
Господи, они же только что занимались любовью! Хотя нет, то был секс, сметающий все на своем пути, безудержный, безумный, напряженный. А теперь…
— По тому, как ты становишься мокрой под моими пальцами…
Его рука достигла маленького треугольничка волос и скользнула между губ. Она вся выгнулась ему на встречу.
— Как ты отвечаешь на любое мое прикосновение…
Пальцы другой руки сжали ее твердый сосок. Она застонала, не в силах выдержать накала.
— Всё! — по-русски сначала шептала она, потом ахнув, когда он, развернув ее к себе лицом, вошел в нее, простонала: — Всё!
Потом, когда цеплялась за него пальцами, царапая плечи и спину, кричала:
— Всё! Всё! Всё! — умирая, распадаясь на миллионы частей в глубоком, объемном, вязком оргазме.
Даже не почувствовала, что он отнес ее на кровать, не выходя из нее. Наконец открыла глаза и посмотрела на нависшее над ней лицо. Поморщилась.
— Больно? — спросил он тут же, увидев это.
— Нет, — мотнула она головой. — Мне не хватает тех прядей, которые падали тебе на глаза, когда ты так…ах… — он вошел в нее еще глубже. — Так… ммм… так…
— Что? — шепнул он, полизывая ее сосок.
А она уже не помнила, о чем они там говорили…
* * *
Она удобно устроила голову в изгибе его руки, лениво водя пальцем по его боку.
