Она старалась не желать, но существовали вещи, которые просто должны были произойти.
* * *
Все размылось.
Я потеряла хватку на воспоминаниях, поскольку Мэрион сопротивлялась мне, пытаясь сохранить свою личную жизнь в неприкосновенности. Я выпустила и помчалась мимо других воспоминаний. Это был не просто холодный расчет по выбрасыванию меня из преследования Плохого Боба, охладивший мой пыл; это было нечто большее. Мэрион охотилась на меня по приказу Хранителей.
Она ловила меня и пыталась убить не один раз.
Льюис позволил мне поверить, что ей можно доверять, но это было не так. Мэрион была фанатиком. Она будет следовать своей этике, отбросив любые личные соображения, отбросив любовь или неприязнь.
Все-таки, там было нечто большее. Сетан Нагин. Ее Джинн был отнят у нее, и я вернула его ей. И она не забыла, что я спасла ему жизнь.
Богатство внутреннего мира Мэрион было завораживающим, и я хотела испытать его, узнать больше, узнать все. Мягкое прикосновение руки ее Джинна к ее пояснице. Раскаленное добела присутствие Земли, заполняющее ее, словно жидкий свет. Холодный страх, который вел ее, когда она была вынуждена уничтожать других Хранителей, которые злоупотребляли своими силами или утратившие доверие…
Я хотела все это. Я хотела жизнь. Даже чью-то чужую.
Что-то выбило меня из головы Мэрион с силой столкновения машин, и я грохнулась обратно в свое тело. Я упала вперед в кресле, сжимая мою пульсирующую голову. Боль была сокрушительной. Каждое испытываемое ощущение было более интенсивным; каждый звук звенел все громче. Я свернулась в клубочек в кресле, задыхаясь.
- Мэрион! - закричал Льюис, его голос громкий голос был подобен колоколу в моей голове. - О, Боже. Боже, нет. Ли! Тащи свою задницу сюда сейчас же!
Когда я попыталась бежать, Льюис схватил меня, опрокинул меня на пол и попытался сдержать меня. И вдруг я почувствовала волну абсолютного ужаса.
Я не могла позволить этому случиться со мной. Только не снова.
Так что я набросилась, весь мир превратился в хаос, крики и боль, и затем я отключилась.
* * *
Очнулась я в одиночестве, в камере.
Технически, может быть, не столько камера, сколько больничная палата, но она с таким же успехом могла бы быть и камерой. На узком окне были решетки, ровные уродливые стены, и я была прикована кожаными ремнями к металлической решетке на кровати. Они раздели меня и нарядили в неприятного цвета больничный халат.
Я была совсем одна.
- Эй! - Мой голос вышел испуганным карканьем. - Эй, кто-нибудь! Помогите?
