— А Марика?
— А что она? Познакомились в том рейде за артами. Так, Марика?
— Угу.
— Вишь, какая разговорчивая девчонка? Хех… Ну чо, по второй?
Нико разлил по стаканчикам, посмотрел на меня выжидающе. Понял, не дурак:
— За то, чтобы у нас всё было, а нам за это ничего не было!
Ермолина мой тост привёл в восторг. Марика кисло улыбнулась. Что-то она совсем расклеилась, «конторщица» наша. Как бы её отвлечь от переживаний? Может анекдот рассказать? Тут Ермолин задал вопрос:
— А ты, парень, где служил? Ведь служил?
— Служил. Только не помню — где и как.
— Как так?!
Я развёл руками. Тут подала голос подпёршая ладонью щёку унылая Калинина:
— Ему, это… Память отшибло. Гранатой. Или снарядом.
— Чо, прям по башке попало?!
Восхитился Нико. Я иронично покачал головой:
— Весело вам? Животики не надорвите.
— Да ладно, шутим же.
— Какие уж тут шутки? Очнулся в госпитале — рук-ног не чувствую, как бревно. Кто я? Где я?.. Нихрена не помню…
— Да-а-а… И как же ты дальше-то?
— Учился заново говорить, ходить. Книжки читал, светоленты глядел. Что-то вспомнилось, а так — всё заново изучал.
— Во даёшь! Ну ты — мужик! Давай — за тебя?
Ермолин налил по третей, выпили. Водка теперь шла в горло почти не вызывая дискомфорта. В ушах начал появляться характерный шум. Процесс, что называется, пошёл. Ермолин со вкусом закусывал салатом. Калинина грустно смотрела в зал, погружённая в свои невесёлые мысли. Я пожал плечами и тоже стал закусывать. А ничего так сидим. Даже разговор клеится. Нико перестал жевать и снова «докопался»:
— А как ты узнал, что служил?
— Документы из части прислали в центрвосст. Почитал.
— Ну и где служил?
— Штурмовая сотня семнадцатого специального отдельного полка.
— Да ты не лыком шит, Корбин. Специальные войска. Да ещё — штурмовая сотня.
— Г оворю же — не помню нифига.
— Вспомнишь.
Убеждённо сказал Ермолин.
— Я слышал о таком. Человек память теряет, живёт как пень — ничего не помнит. И вдруг — хренак! И всё вспоминает.
Я убедил себя, что не вру, а просто недоговариваю. Не говорить же им — кто я на самом деле. Не поверят. Посчитают брехуном или и того хуже — сумасшедшим. Эх, судьба.
— Слышь, Корбин.
Хитро прищурился Нико.
— У тебя девчонка есть?
— Э?.. Кх-м!
От неожиданности я чуть не подавился огурцом. Сукин сын! Да разве ж можно так?!
— Н… Нету… А тебе-то что?
— Хе-хе… Вон — Калинина скучает, бедняжка.
Ермолин заговорщицки подмигнул, наливая по четвёртому кругу. Калинина глянула на мужика так, что имей взгляд температуру, то от Ермолина остался бы только пепел. Я фыркнул и получил не менее испепеляющий взгляд.
