— Я дом перестрою. — Отстрелялся первым Ермолин.
— На покой пора. Да и Любава…
Нико как-то скомкал объяснение, но Марика уцепилась:
— Чего — Любава? Признавайся, разводом пригрозила из-за твоих похождений?
— Э… Нет. Наоборот.
— Как это?
— Беременна она. — Вздохнул Нико.
— И ты отправился на задание, зная, что она ждёт ребёнка?!
— Да. Мы всё обсудили.
Марика вздохнула:
— А мне она про беременность не рассказала.
Я посмотрел на Ермолина свежим взглядом. Ведь он не старый. Припоминаю, что они с Сомовым примерно ровесники, а Лексу на земную мерку лет тридцать семь — сорок. Просто у Нико внешность такая обманчивая. Отрастил бороду окладистую, как у купеческого приказчика, только рубахи сатиновой не хватает, да сапогов «гармошкой». Ну решил человек перейти к более спокойной жизни — ну и что? Я его понимаю. Чем старше человек, тем больше и чаще он задумывается на тему «Что я оставлю после себя?». Это молодым на смерть идти легко, они не задумываются о будущем. Как там у Цоя? «Война — дело молодых. Лекарство против морщин». Истинно так. Вспоминаю свою «срочку» и понимаю, какими раздолбаями мы были! Нарушали всё, что можно и нельзя, жили одним днём. Однако везло нам. Недаром говорят, что Бог хранит дураков. Наверное для того, чтобы эти дураки повзрослев поняли цену жизни? Я не знаю.
— А ты сама на что потратишь?
— На что? Не знаю пока. Положу в банк под проценты.
Что-то мне подсказывало, что на задание товарищ Калинина отправилась вовсе не из-за награды.
— Фрам, какие планы? — Спросил Нико.
Он весь вечер разговор поддерживал, как заправский тамада, блин.
— Женюсь. — Буркнул я, чтоб отцепились.
На самом деле и сам тоже ещё не задумывался о том, на что потрачу награду. Может и вправду займусь отбором кандидатки на должность «жена Фрама Корбина». А может и нет. Не люблю загадывать на будущее. Чем радужнее планы, тем с большим садизмом они разрушаются. Но Ермолин уже переключился на Лекса. Тот не стал кочевряжиться, а как-то смущённо улыбнулся:
— Тут секрета нет. Оплачу школу для дочери.
О как! Сколько нового можно узнать за один вечер. Оказывается у Сомова ребёнок есть. Может он ещё и женатый? Калининой не позавидуешь однако. Хотя она его сравнительно давно знает, ей виднее. Разговор потихоньку затих. Я тоже бездумно смотрел в костёр. Навалилась какая-то апатия и делать или говорить ничего не хотелось. Все стали расходиться. Ушла и Калинина, не забыв позвать Фэ. Та ушла не без сожаления — я видел как она недовольно надула губки. Иди, иди, девчонка. Нечего тут с мужиками полуношничать, ещё нос недорос, хе-хе.
