Шевалье де Пардальян. Книги 1-9 | страница 81
Поэты, склоните головы перед лучшим из нас — Пьером де Ронсаром!..
Заметим, что речь Дора звучала на латыни; он говорил правильно и легко — языком древних этот человек владел в совершенстве. Поэты поклонились Ронсару, а тот принимал почести с величавой простотой. Ронсар был совершенно глух и не расслышал из посвященной ему хвалебной оды ни единого слова. Однако, как и многие глухие, он старался скрывать свой недостаток.
Поэтому великий поэт ответил совершенно спокойно:
— Мэтр Дора все прекрасно объяснил, и я присоединяюсь к его мнению.
— Nunc est bibendum! А теперь пора выпить! — вскричал Понтюс де Тиар, любивший подразнить знаменитого собрата.
— Спасибо, сын мой! — поблагодарил Ронсар с любезной улыбкой.
Жан Дора снова взял слово, и в голосе его послышалась тревога.
— Неделю назад я предупредил вас, что несколько чужеземцев попросили позволения принять участие в наших обрядах.
— Они тоже пишут стихи? — осведомился Жодель.
— Нет, но, клянусь вам, это люди достойные всяческого уважения. Они под большим секретом сообщили мне свои имена, и мэтр Ронсар решил, что они вправе присутствовать на нашем пиру.
— А вдруг они потом проболтаются? — засомневался Реми Белло.
— Они дали клятву никому никогда не рассказывать о том, что здесь увидят, — успокоил его Дора. — К тому же завтра они покидают Париж и, скорее всего, навсегда. Кроме того, вы знаете, что о наших собраниях ходят всякие слухи; присутствие благородных гостей в случае чего как раз и докажет, что ничего подозрительного здесь не происходит. Впрочем, я предлагаю провести голосование…
Голосовали поэты на манер древних римлян, решавших в цирке судьбу несчастного бестиария [3]: «да» — поднимая вверх большой палец, «нет» — опуская его вниз. Все проголосовали «за», даже Ронсар, не расслышавший ни слова, так что Жан Дора остался очень доволен.
Понтюс де Тиар, получивший за свой гигантский рост прозвище «Понтюс-Великан», горячий поклонник хорошей кухни и доброго вина, вздохнул:
— Разве в чужой компании попируешь как следует?..
— Но знатные чужестранцы не собираются присоединяться к нашему застолью! — заверил поэтов Дора.
И они, отбросив сомнения, грянули гимн Вакху и с песней на устах поспешили в следующее помещение, где стояли стулья и где уже устроились восемь незнакомцев в шляпах с красными перьями.
Гости разместились на стульях, которые были расставлены в два ряда, будто во время театрального представления. Лица чужестранцев скрывали маски.