— Я поведу дружины и рать на Киев, и мне нужна моя десница. -Если бы не это, я поклялся бы тебе так, как ты поклялся Рюрику. Но я — конунг, и мое слово нисколько не меньше твоего увечья. Я даю это слово тебе: пока я жив, со шкуры змееныша не спадет ни одна чешуя.
— Этой клятвой ты спасаешь мою честь и мою жизнь, конунг. Моя преданность будет столь же велика, сколь велика твоя клятва.
— Кроме преданности мне нужно твое согласие. — Олег наполнил кубки густым фряжским вином. — Я знаю, ты не очень жалуешь вино, но в вине — веселье русов. Мы, как и вы, скандинавы, клянемся, вонзая меч в землю, в отличие от славян, которые кладут его перед собой. Я не требую клятвы, я хочу получить обещание, а для этого по нашим обычаям достаточно поменяться кубками и осушить их до дна. — Олег протянул кубок Сигурду. — Ты готов к обещанию?
Сигурд взял его кубок. И произнес, глядя в глаза:
— Я даже не спрашиваю, в чем оно заключается, конунг.
— Ты возьмешь в жены славянку, на которую пал мой выбор. — Олег поднял кубок. — Что ты ответишь мне, Сигурд?
Сердце Сигурда забилось стремительно и весело. Конечно, он мог ошибаться, но… Нет, он не мог ошибиться, и поэтому голос его не дрогнул:
— Я возьму в жены славянку, на которую пал твой выбор, конунг.
И выпил кубок до дна.
3
Утром пришла Неждана. Гридни загодя предупредили Сигурда, и он ожидал прихода ее, ощущая веселое биение сердца. Он первым приветствовал воспитанницу конунга русов, отметив про себя, что статной девочке равно идет как мужское, так и женское платье, хотя в женском наряде она понравилась ему больше. Неждана сдержанно ответила на его поклон, повелительным жестом указав сопровождающим ее служанкам, где поставить бадейку, от которой шел душистый парок, где — воду, а где — мази и снадобья, после чего тем же горделивым жестом отпустила всех, и они остались одни.
— Конунг повелел оживить твою десницу, витязь. Поначалу тебе будет не очень приятно, но придется терпеть.
— Я испытал свое терпение, Неждана.
В подобном ответе Сигурду совсем необязательно было прибегать к обращению. Но ему хотелось не просто отметить, что он не забыл ее имени, но и произнести его для себя: имя ласкало слух.
— Опусти руку в воду. Я буду подливать настой. Скажи, когда станет горячо.
Сигурд закатал рукав, опустил искалеченную кисть в воду. Вода была подогрета, и он не ощутил ни жары, ни холода. Неждана начала осторожно доливать дымящийся отвар, все время поглядывая на Сигурда.
