Себастьян извивался, ему нужно было, чтобы Мейсон его трахнул, чтобы он мог вспомнить, что они были в основном просто незнакомцами. Он убрал свои губы, чтобы произнести несколько слов.
— Что случилось? — спросил Мейсон.
— Двигайся, пожалуйста, мне нужно больше, — не совсем так; он был бы счастлив целую вечность целовать Мейсона. Но чем дольше они оставались так интимны, фактически не трахаясь, тем больше его сердце понимало, что между ними было больше, чем просто секс.
С дьявольской усмешкой Мейсон приподнялся на локтях, а затем, со скоростью, которую могла побить даже улитка, отступил, пока внутри не остался только кончик его члена. Он повторил этот процесс, когда вошел внутрь.
— Это то, чего ты хотел?
Большая дразнилка мучил его нарочно. Каждый его нерв пел в предвкушении.
— Нет, придурок, трахни меня как следует.
— Да? И как, по-твоему, ты считаешь, следует? — придурок подмигнул. Он знал, что сводил его с ума.
— Я хочу, чтобы ты вколачивался в мою задницу так сильно и быстро, чтобы я потерял сознание от оргазма.
Он мысленно похлопал себя по спине, и выражение лица Мейсона мгновенно изменилось с дерзкого на звериное.
— Твое желание — закон для меня.
Сила первого толчка застала Себастьяна врасплох. Удовольствие рикошетом пронеслось через него, именно то, чего он хотел. Он наклонился и схватился за колени, убирая их назад, делая его настолько открытым, насколько это возможно.
— Черт возьми! — из-за изменения угла с каждым толчком член Мейсона задевал его простату. Великолепно.
— Так хорошо? — спросил Мейсон со знанием дела в глазах.
— Да, черт возьми, не останавливайся, — Господи, он мог такими темпами трахать его всегда, и он никогда не устанет от этого.
Его кульминация обрушилась на него, как вышедший из-под контроля товарный поезд, без возможности остановить неизбежный взрыв.
— Черт! Черт! Черт! — крича ругался Мейсон, продолжая толкаться, а затем ударная волна удовлетворения ударила и по нему.
Свет вспыхнул у него перед глазами, и сперма вырвалась из его члена, разбрызгиваясь по всей груди и лицу. Его спина выгнулась, и удовольствие обрушилось на него.
— Черт возьми!
Где-то среди тумана экстаза он услышал рычание, а затем выкрик своего имени. Вес Мейсона вернулся и лег на него, за ним последовала острая боль в левом плече, которая почти мгновенно превратилась в удовольствие. Она прожгла себе путь по венам, разжигая угасающее желание. Затем произошло нечто, что он не считал возможным. Он снова кончил.
