Более того, можно сказать, что инициатива еще в какой-то мере была в их руках. Партийное бюро не смеет еще перейти в решительное наступление, а печать не смеет еще открыто выступить против Деборина. Если это было необходимо, Сталин действовал очень осторожно и осмотрительно. А здесь был именно такой случай: еще не поворачивался язык открыто обвинить главных героев - антимеханистов - в ереси. Должно было пройти определенное время раньше, чем такой вывод можно будет сделать во всеуслышание. А пока, в начале 1930 г., обсуждение вопроса о реализации поворота в философской работе идет в обычном, казалось бы, деловом порядке. Причем выкристаллизовались две точки зрения: партийное бюро стоит за непосредственную связь философии и политики. Деборинцы же стоят за разработку теоретических вопросов и в этом видят основную задачу философии. Внешне это еще выглядело как столкновение двух равноправных позиций.
Деборинцы принимают самое деятельное участие в обсуждении, сами вносят даже соответствующие декларации, призванные наметить конкретные пути осуществления «поворота» на философском фронте. Вокруг вносимых деборинцами деклараций, правда, идут горячие споры. Партийные собрания длятся порою до 8 дней. Но это относительно «мирный» период борьбы, когда дискуссия не выходит еще за пределы философского отделения ИКП. А там позиции деборинцев еще прочны, и молодые философские работники, из среды которых вышли основные критики деборинцев, в массе своей все же оказывают философскому руководству доверие и принимают резолюции, в основном одобряющие его деятельность. Наоборот, Деборин и его группа оказываются в роли наступающих: не только все до одного отказываются признать какие бы то ни было свои ошибки, но еще резко нападают на своих молодых оппонентов с вполне обоснованными обвинениями, что они подняли поход против теории, подменяют философию политикой.
Так очень скоро стало ясно, что те, кто желал сбросить деборинцев с философского Олимпа, встретились с большими трудностями. Это в основном была молодежь, теоретическая подготовка которой все еще оставалась на студенческом уровне. Демагогичность выступлений делала их неуязвимыми, когда они разоблачали то, что сами называли «троцкистскими формулировками» в декларациях деборинцев. Но как только они пытались выступить с обсуждением теоретических вопросов, направляя острие критики против деборинцев, получался конфуз, который последние неизменно использовали, демонстрируя, с одной стороны, свое теоретическое превосходство, а с другой - теоретическую несостоятельность молодого «боевого отряда» философов. Так постепенно стало ясно, что силы «снизу» теоретически слишком слабы, чтобы справиться с деборинцами. Верхам пришлось сбросить маскировку будто молодые философы - инициаторы решительного поворота на философском фронте. Примерно с конца марта- начала апреля 1930 г. в философскую дискуссию начали вмешиваться представители ЦК, а несколько позже - орган ЦК газета «Правда». Первым бросили в бой Ем. Ярославского.
