Мея пожала плечами. Она старалась, чтобы ее голос звучал безразлично, но сквозь спокойствие пробивалась обида, почти детская:
— А что тут непонятного? Ты пробку видел?
— Да. Пластик.
— А вот это?
Она провела кончиком пальца вдоль края этикетки. Мой палец последовал за ней. Точно, этикетку окружала тонкая рамка застывшего клея.
— Подделка? Но странно, что подделывают еще толком не вышедший на рынок продукт. На мой взгляд это говорит о том, что….
— О чем? — Медея отвлеклась от толстых ломтей «бычьего сердца» (26), переложенных не менее толстыми ломтями брынзы, и смотрела на меня с интересом.
— Это не профессионалы. Подделкой занимаются люди, близкие к «Дому Ангелисов». Вероятно, просто воспользовались случаем и взяли то, что плохо, по их мнению, лежало.
Судя по печально опущенным уголкам ее губ — угадал. Значит, ворует кто-то из своих? Неприятно. Словно откликаясь на мои мысли, Медея сказала:
— Мсье Жерар считает, что это может обесценить рекламу «Золотого руна». Серьезные дилеры просто не захотят иметь со мной дело.
Я сжал ее пальцы вокруг чаши бокала:
— Не спеши унывать. Я тут потолкался среди народа на салоне. Им нравится, даже очень. И еще все очень удивлены, что такое вино создала женщина.
Медея кивнула с пониманием:
— Так вот почему на меня пялились весь день. На представлении вина и на мастер-классе я чуть заикаться не начала.
Ну, допустим, пялятся мужики на нее совсем по другой причине, но об этом я предусмотрительно умолчал.
— Ты отлично справилась. Держалась очень уверенно.
— Есть старый проверенный способ. — Она хитренько улыбнулась. — Меня ему научила бабушка Ангелисса.
Эту бабушку Медеи я почти не помнил, но по рассказам старых листригонов, она в свое время была еще той зажигалкой.
— Какой?
— Когда собеседник тебя смущает, просто представь его голым. Скорее всего, станет смешно.
— Ну, что тебе сказать, — я отправил в рот листик базилика, — думаю, глядя на тебя, они именно это и представляли.
Уж я-то точно, во всяком случае.
— Что «это»? — Слегка смутилась Медея.
— Ну, тебя… эээ… в неглиже.
— А ты? — Она смотрела на меня прищуренными, как у кошки глазами.
— И я тоже, само собой.
Мне, в отличие от этих неудачников, даже не пришлось прибегать к воображению. Всего лишь задействовал память. Вероятно, подумали мы об этом одновременно, потому что Медея швырнула смятую салфетку рядом с тарелкой:
— Да чтоб тебе… приснился Гитлер в этом самом неглиже! Мало того, что все самки в этом ресторане пялятся только на тебя, так надо еще и меня…
