Медведь ее сердца | страница 47
— Боюсь, сейчас не могу об этом сказать, — ответил Мартин.
Элизабет нахмурилась.
— Итак, мой статус пленницы не поменялся, просто сменилась камера.
— Мне очень жаль, но так оно и есть. Пока у нас не появится возможность определить твою принадлежность и роль в проекте Асклепий.
— Я не была связана с похищением людей. Хотела бы я это остановить, но не в моей власти, увы.
— Так нам и сказали…
— Да ну? Кто сказал? — Прервала его она.
— Сара Барр, одна из тех детей, которых похитили из нашего Клана, — ответил Мартин.
— Аааа, малышка Сара. Она зарычала на меня и сказала, что у меня большие проблемы! Ее дядя собирался прийти и спасти ее, и я очень пожалею об этом. Думаю, она была права.
— Да, Сара — не по годам развитой ребенок. Однако, несмотря на ее страстные заверения в том, что ты «милая леди», у меня осталось к тебе много вопросов.
— Безусловно, осталось. Давай уже спрашивай. Я отвечу на то, что могу ответить.
— Если ты была против похищения, почему не вышла из проекта? Почему ты не ушла? Ты могла обратиться к властям, к прессе, в конце-концов, к оборотням, так ведь?
Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Это очень сложно, и я не уверена, что ты поверишь мне…
— Оборотни могут чувствовать запах лжи, Элизабет.
Она выгнула бровь.
— Мне это известно, — она пожала плечами. — Было несколько причин. Во-первых, я боялась того, что случится с детьми, если кто-то другой возглавит программу. Если я находилась там, я могла заботиться о том, чтобы с ними обращались гуманно, чтобы им не причинили вреда, и я работала над планом, чтобы помочь им сбежать.
— А что на счет властей или прессы?
— Я действительно не знаю, как далеко зашла эта программа. Я не знала, кому я могу доверять. Что-то случилось в начале программы. Кое-что действительно отвратительное, и вовлеченные люди… они… просто исчезли. И больше их никто и никогда не видел. Я испугалась. Мне самой противна моя трусость, но что я могу сказать? Я ботан-зануда, а не солдат. Я не могу сказать, чтобы мысль обратиться к кому-нибудь из альф вообще приходила мне в голову. Я имела дело с ними, когда пыталась договориться о добровольном получении образцов крови и тканей, но все они были скрытны. Большинство едва говорило со мной. Насколько я слышала, они мало общаются и друг с другом. Едва ли я могла бродить от стаи к клану в надежде, что они меня выслушают, а мое начальство об этом не узнает, не так ли?
— Это все верно, Элизабет, и я могу сказать, что ты не врешь мне, но есть что-то еще, не так ли? Что-то, о чем ты умалчиваешь.