— Даже не вздумай сопротивляться! — крикнул телохранитель, оттаскивая к колонне.
Элизар не мог сопротивляться, даже если бы хотел. Сила повелителя Кассии смешалась с силой отца, прижала к полу, и, подобно безвольной кукле, Элизара оттащили в тень и передали в руки… хранителя смерти.
— Пусти, — огромным усилием воли проталкиваясь через ставший густым, как вода, воздух, крикнул Элизар. Поступь богини смерти отдавалась в ушах гулом крови, ужас сжал горло жесткой хваткой, упали в беспамятстве на колени стоявшие вокруг трона вождя послы-виссавийцы, и только взгляд хранителя смерти, чуть поблескивающий в отблесках огня, был трезвым и спокойным. Лишь по лицу его катились крупные капли пота.
«Черные единственные служат не нашей богине, не другим богам, а смерти», — вспомнил Элизар слова учителя, и задохнулся в ставших вдруг жесткими объятиях мужчины.
— Мой вождь… тише.
Столб огня выплюнул высокую, столь похожую на человеческую, фигуру, пламя лизнуло жгуты мышц под натянутой алой кожей, осветило изгибающиеся назад длинные рога, раскосые полные тьмы глаза.
— Пусти! — выдохнул Элизар и рука в черной перчатке закрыла ему рот, молча прося не шуметь. Элизар хотел шуметь. Хотел кричать, рвать и метать, только бы не случилось того, что случиться было должно!
Хранитель медленно, аккуратно уносил его во тьму, а сын вождя смотрел на тронное возвышение и не верил…
Медленно, слишком медленно. Отец поднимается с трона, перед повелителем Кассии бросаются телохранители. Медленно! И слезы застилают глаза, и понимаешь вдруг, что все тщетно. И брат улыбается, в последний раз, и отец заслоняет мать, толкает наследника за трон. И демон распахивает резко руки, толстые губы его растягиваются в улыбке, а с ладоней с длинными ногтями льется огонь.
— Нет! — кричит Элизар, из последних сил вырываясь из рук хранителя смерти.
Как факелы. Они вспыхивают все в одно мгновение, как факелы, напоенные черной водой… И уже не хочется никуда рваться, а хранитель не удерживает, прижимает к себе, пытается прикрыть ладонью глаза:
— Не смотри!
А потом тихий шепот хранителя смерти, черная ткань укутывающих одеяний, тьма арки перехода и содрогающаяся от рыданий, бесконечно родная Виссавия.
— Мой вождь, — зовет кто-то, и хочется рвать и метать, кричать и биться в истерике. Богиня, милостивая богиня, он не хочет быть вождем!
— Они знали… — прохрипел Элизар, падая коленями в желтеющую на глазах траву. — Они все знали! Как ты… почему?
