— Да, брат, — кивнул Ларри, после чего сонно вытянул над головой руки и скривил блаженную мину. — Я не фанат всякой там рифмы, но ты меня задел за живое.
— Благодарю вас друзья, — произнес Альберт. — Приятно слышать ваши хвалебные речи.
- 'Хвалебные речи', - усмехнулся Ларри. — Да из тебя поэт так и прет!
— А знаешь что! — вдруг вспыхнула идеей Нойс. — В пансионате, в котором я работаю, есть один довольно милый старичок. Как не странно, но, встречаются и такие. Так вот этот старичок — Карл Вельде — в прошлом был литературным критиком. Я могу познакомить тебя с ним, он наверняка сохранил кое-какие связи. Как тебе такое?
— Ты хочешь сказать, что он может сделать так, что я попаду в телевизор? — уточнил Альберт.
— Ну, ты слишком забегаешь вперед. Про телевизор я тебе предлагаю забыть, только если ты не обладаешь обалденным голосом и сможешь петь песни на свои же стихи. А вот писать стихи для каких-нибудь певцов… кто знает?
— Ого, дорогуша! — захихикал Ларри. — Да ты у меня настоящий воротила шоу-бизнеса. Того и гляди, станешь продюсером.
— Звучит не плохо, — кивнул Альберт, чувствуя, как в груди у него пробуждается очередной приступ радости.
— Отлично, тогда завтра же утром я тебя с ним познакомлю.
— Ничего не получится, — покачал головой Ларри, при этом зевая во весь рот. — Наш друг Альберт с завтрашнего утра приступает на работу вместе со мной. Будем грузить рыбу в восточном доке. А запах рыбы — не лучший в мире парфюм для собеседования.
— Тогда я с ним договорюсь о встрече на послезавтра.
— Боюсь, касс Дебри не отпустит Альберта, он ведь на испытательном сроке.
— Я уверена, что вам удастся что-нибудь придумать, — заявила Нойс.
Затем они улеглись спать. Но Альберт еще долго не мог уснуть, впрочем, как и молодая парочка, приютившая его: стоны, охи и скрип старой кровати говорил о том, что ни Ларри, ни Нойс совсем не устали за весь день. Альберт не обращал внимания на стоны и скрипы. Заложив за голову руки, он глядел на низкий потолок коморки и думал о своем будущем. Он думал об этом, когда скрипы умолки и всю квартиру окутала плотная тишина. Он думал об этом, даже когда пытался переключиться на другие темы, или просто считая в уме овец. Чувство уверенности в своей скорой славе не хотело покидать его. И только когда он перестал бороться со своей разыгравшейся фантазией, Альберт Дрейк провалился в глубокий сон.
К шести часам вечера, когда спина у Альберта ныла от боли, руки были стерты чуть ли не в кровь, а запах пота и рыбы заглушали все остальные ароматы, подошел к концу его первый рабочий день. В шесть тридцать они вместе с Ларри, уставшие, но довольные, направились получать свои честно заработанные серебряники за этот день. Количество серебряных монет полученных Альбертом было не малым, и все же его не оставляли сомнения, что для столь тяжелой и дурно-пахнущей работы, ему заплатили меньше, чем следовало.
