И вновь его взгляд перешел на фотографию. Тим же продолжал глядеть вперед, на ряды алкогольных напитков, за спиной бармена. Смотреть на фотографию у него не было сил. Он чувствовал, как его бросает то в жар, то в холод, а дышать стало невыносимо сложно.
— Помню, когда мой дед умирал и лежал, не вставая, в постели, он подозвал меня к себе. Его разум начинал играть с ним злые шутки — то он узнавал всех вокруг, то называл всех чужими именами, то и вовсе никого не узнавал. Правую половину его тела парализовало, а левой рукой он с трудом удерживал ложку, когда ел. Он позвал меня по имени (как не странно, даже в свои плохие дни, он всегда узнавал меня) и попросил принести ему эту фотографию. Я выполнил его просьбу. Он долго смотрел на нее. Из его глаз текли слезы, но уголками губ он улыбался. Последние его слова я никогда не забуду. — Бармен выдержал паузу. В тусклом свете лампы его глаза заблестели от выступивших слез. — Он сказал: «Возможно, я вас еще увижу». Затем он умер.
Тим, наконец, решился вновь посмотреть на снимок. Казалось, что образ девушки на фотографии изменился, став еще печальнее. Он хотел дотронуться до нее. Провести пальцами по ее гладкой поверхности, вглядеться пристальней в лицо девушки. Но после последних слов бармена, он сомневался, что тот захочет с ней расстаться.
Но он должен был хотя бы попытаться.
— Послушайте, я вам дам все деньги, которые есть со мной. Если не хватит…
— Она ваша.
Тим сразу не услышал слов бармена, а когда воспроизвел их в уме, то не поверил.
— Простите?
— Я ее вам дарю. Берите.
— Но…почему? Почему вы с ней так легко расстаетесь?
— Просто, мне кажется, что вы именно тот человек, которому она нужнее, чем мне. В вашем взгляде я вижу те же чувства, что были и в глазах деда, когда он глядел на нее, говорил о ней. Возможно, она перевернет и вашу жизнь, как это сделала ранее и с моим дедом. Я не стал фотографом, хотя и старался создать хоть что-то похожее на работу моего деда. Но ничего из того нельзя было назвать искусством.
Кто знает: возможно, сегодня ваша жизнь изменилась навсегда и я рад, если был тому соучастником.
Тим кивнул в ответ и улыбнулся. Затем он пожал бармену руку и искренне поблагодарил того.
* * *
За столиком, рядом с Майком, уже сидели пятеро пришедших за время его беседы с барменом — двое парней и три девушки.
Одного из парней он знал по имени. Им был ди-джей «Бостон-Джой ФМ» Джим Роквелл, которому он отказал вчера в интервью. Он много смеялся и шутил, стараясь развлечь всех присутствующих и отвлечь внимание девушек на себя. Одна из девушек, с рыжеватыми волосами и приятными чертами лица, улыбалась в ответ на его шутки, скорее ради приличия. Другая, брюнетка невысокого роста, хмурилась и пыталась Джиму объяснить его неправоту в выдвигаемой им позиции. Третья, молча курила, скучающе глядя в потолок. Чтобы описать внешность третей, можно было лишь сказать одну вещь — она наверняка бы понравилась Хью Хефнеру. У нее были длинные белокурые волосы, спадающие на плечи, которые просто сияли здоровьем. У нее были правильной формы овал лица, небольшой аккуратный носик, красивые голубого цвета глаза. На ней была одета (скорее даже натянута) белая маячка с незамысловатым узором, которая подчеркивала ее большую грудь. Тим догадался, что именно о ней рассказывал ему Майк, после бейсбольного матча. Блондинкой была наследница табачной компании Мелинда Мерцер.
