Утратив интерес к вагончику, они пошли посмотреть то, что Нобби именовал «оснасткой». Энн при этих словах вообразила всякие корабельные снасти, но на деле это оказалось золочеными столами и стульями, сверкающими шестами для канатоходцев, пестро раскрашенными табуретами для дрессированных собачек и прочим тому подобным цирковым реквизитом.
— Оснасткой, Энн, они называют бутафорию и реквизит, — пояснил Джулиан. — Послушайте, а не пора ли нам возвращаться? У меня часы остановились. Сколько времени?
— Ого, уже совсем поздно! — удивился Дик, поглядев на часы. — Семь часов. Не удивительно, что я так проголодался: в это время мы обычно уже в фургонах. Пойдешь с нами, Нобби? Можешь поужинать с нами, если хочешь. Держу пари, ты и в темноте найдешь дорогу обратно.
— Я возьму с собой Понго, Лаюна и Ворчуна! — воскликнул Нобби, обрадованный этим приглашением. — Уж если я собьюсь с пути, они меня точно выведут!
И друзья отправились вверх, на холм. Шли они медленно, усталые после долгого, полного впечатлений дня. Энн размышляла, что она приготовит на ужин их маленькой компании. Ветчина, разумеется, и помидоры, и надо развести малиновый сироп ледяной родниковой водой…
Приближаясь, они услышали неподалеку от фургонов возбужденный лай Тимми. Пес лаял не умолкая.
— Сердится, что ли? — удивился Дик. — Бедняга Тим! Он, должно быть, считает, что мы его совсем покинули.
Они подошли к фургонам, и Тимми бросился к Джордж так, как будто не видел её целый год. Он наскакивал на нее, облизывал, скреб её лапами.
Лаюн и Ворчун были рады видеть товарища, а Понго — тот просто пришел в восторг. Он несколько раз пожал хвост Тимми и был ужасно разочарован, увидев, что Тимми не обращает на него внимания.
— Эй! ТЫ что это ешь, Лаюн? — спросил вдруг Дик. — Сырое мясо? Откуда оно тут взялось? Может, фермер заходил и угостил Тимми? Но почему тогда Тимми его не съел?..
Ребята поглядели на Лаюна — песик поглощал валявшийся на земле кусок мяса. Ворчун подбежал к приятелю, а Тимми и Понго почему-то держались в отдалении. Тимми поджал хвост, а Понго закрыл лапами свою мохнатую морду.
— Странно, — пожал плечами Джулиан, озадаченный необычным поведением животных. И тут вдруг Лаюн жалобно взвизгнул, затрясся с головы до пят и повалился на бок!
— Кажется, мясо отравлено! — завопил Нобби и ногой отбросил Ворчуна в сторону. Затем он подхватил Лаюна на руки, и потрясенные ребята увидели, что Нобби плачет.
— Он умер, — прерывающимся голосом произнес Нобби. — Бедный Лаюн!
