— Ну, так вы же наша госпожа, так нам сказал господин Чон, — продолжая заниматься цветами, пояснил садовник. Стоп, нашим отношениям не больше дня, а он меня уже госпожой называет? А не слишком ли он торопится?
Я была сильно увлечена своей работой, что даже не заметила, как садовник ушел, оставив меня одну возиться с цветами. На улице постепенно темнело, я уже собиралась уходить, как меня окликнул раздражительный голос Чона. Я приподнялась с корточек и уставилась на него. Его грудь часто вздымалась, а на лице были видны маленькие капельки пота.
— Что ты здесь делаешь?! — своими тяжелыми шагами он стал подходить ближе, сокращая расстояние между нами. — Ты хоть знаешь, сколько комнат мне пришлось проверить, пытаясь найти тебя?! Я же просил тебя, чтобы не было никаких выходок, просто оставаться дома, — он положил свои руки мне на плечи и опустил голову вниз.
— Так я и была дома, просто вышла поработать в сад, он же тоже относится к территории дома. Чего ты так завелся? — как ни стараюсь, не могу понять его бурной реакции.
— Я думал, ты опять сбежала, — говорил он в землю, отчего звук голоса был приглушенным.
— Да разве это возможно, ты же все равно нашел бы меня, — с сарказмом произношу. Ведь сколько бы попыток на побег я не совершала, он всегда находил меня и возвращал обратно.
Хосок поднял голову и резко притянул меня к себе, заключая в крепких объятиях — Я не отпущу тебя, даже не пытайся сбежать. Ты моя! Поняла?
— Да, да, — нехотя отвечаю.
— А теперь время наказания, — отстраняясь, говорит Чон. — Ты такая грязная, как можно было испачкать лицо землей?
— Какое ещё наказание?! — возмущаюсь, но он не слушает меня. Подхватив на руки, заносит в дом. — Чон!
— Слушай, а в душе мы ещё не пробовали, — продолжает игнорировать, целенаправленно идя в нашу комнату. Вижу ухмыляющегося в стороне Тэхёна, который губами произносит: «Я же говорил.» Мужчины в этом доме просто невыносимы.
Оказавшись в ванной комнате, Хосок, наконец, опускает меня на землю. Он уже начал раздеваться, взглядом повелевая мне сделать то же самое. Ну что ж, лишиться единственной нормальной женской вещи мне не хочется, поэтому послушно снимаю её с себя.
Мы стоим под теплыми струйками душа, что добавляют чувствительности нашей коже. Чон прижимается к моей спине, целует шею, плечи, лопатки, делает это все хаотично и непредсказуемо. Одной рукой играет с грудью, сжимает ее, оттягивает соски, причиняя легкую, но приятную боль. Сегодня он решил быть грубым. Второй рукой водит между моих ног, подразнивая, погружается пальцами внутрь. Ягодицами чувствую его горячий, пульсирующий орган, который упирается и трется об меня. От таких ласк ноги становятся ватными, а голова идет кругом. Я не могу сдерживать стоны наслаждения, что вырываются от каждого его прикосновения.
