— Такого я точно не предвидел, — с досадой произносит Чон, беря меня за руку, и выводит из комнаты.
— Не дал позавтракать, запер в комнате оставив без обеда, а теперь ещё недоволен чем-то, — говорю ему в спину, так как не успеваю за его быстрым шагом. Да и в таких тапочка быстро не побегаешь.
— Конечно недоволен, такой момент упущен, — даже не скрывает этого.
Мы зашли на кухню, он усадил меня за стойку и принялся что-то готовить. Я думала, он попросит служанку, но нет. Закатав рукава, принялся нарезать овощи и мясо. На огне уже стояла кастрюля с водой. В которую позже он опустил спагетти. Мясо и овощи были обжарены, после чего к ним добавили соус. От исходящего аромата живот стал ещё громче урчать, чем заставлял меня краснеть. Хосок улыбнулся, но не стал поднимать головы, продолжил свою готовку. Наконец блюдо было готово, мясной соус и спагетти гармонично лежали в тарелке. Накрыв на стол, он сел напротив меня. Жестом руки, показывая, что я могу приступать.
Я поднесла вилку с едой ко рту, но она оказалась очень горячей, поэтому пришлось на неё подуть, вытягивая губы в трубочку.
— Не делай так, — буркнул Хосок, на что я вопросительно похлопала глазами, изображая непонимание. — Не вытягивай так губы, иначе не успеешь съесть свой ужин, — пошло улыбаясь, Чон поднес к своему рту вилку с едой. Вот ведь озабоченный, даже поесть спокойно не даст.
Прикрывая рот рукой, я повторила свои попытки остудить еду. И у меня это получилось. Всё оказалось слишком вкусным, я даже не заметила, как опустошила тарелку. Кто бы мог подумать, что он может готовить. Встав с места, я собрала грязную посуду и пошла к раковине. Надев перчатки и вспенив губку, приступила к мытью.
Вскоре я почувствовала, как волосы с одной стороны убирают на другую, тем самым оголяя маленький участок шеи. Спиной я ощущала теплое тело Хосока, что сомкнул свои руки на моём животе. Он опустил свою голову мне на плечо и молча наблюдал, как я мою посуду.
— И как это понимать? — интересуюсь, не отвлекаясь от своего занятия.
— Как простые объятия, — спокойно отвечает. — Я ведь тебе уже говорил, — наклоняет голову в сторону уха. — Ты, только, моя, — шепчет каждое слово по отдельности, а по телу пробегает волна возбуждения. Вот ведь! Стараюсь сосредоточиться на посуде, намывая тарелку ещё усерднее.
— Разве это нормально для главы мафии вот так стоять и обнимать пленницу? Вдруг кто увидит.
— Хм, ты волнуешься о моём имидже, но это зря. Для всех я остаюсь боссом, независимо от того, как и с кем, я обнимаюсь. Но что касается пленницы, — он сделал паузу, а я как раз закончила с посудой и уже сняла перчатки. — Мне казалось, мы решили это ещё утром, — он повернул меня к себе, прижимая телом к раковине, гуляя взглядом по моему лицу, и когда, наконец, остановился на глазах, продолжил. — Ты моя женщина, — Чон закрепил свои слова чувственным поцелуем. Когда он отстранился, я смотрела на него удивленным взглядом. — Все уже давно это поняли, одной тебе приходится говорить в лоб, а я ведь думал, ты сообразительнее, — с легкой насмешкой закончил он, отходя на приличное расстояние.
