— Тяжелая ночь? — спросил Отто, наливая в мутный стакан виски и протягивая его Филу, который с растерянным видом хрустел бесплатными орешками, прижимал к себе ящичек, завернутый в окровавленный пиджак, и не обращал внимания на сонных стриптизерш, крутящихся у шестов.
— Угу, — буркнул он, залпом опустошая стакан. Фил скривился от крепости напитка и, достав из кармана пару свежих купюр, полученных от странного попутчика, протянул их бармену. — Оставь бутылку, пожалуйста.
— Без проблем, Фил. Дай знать, если что-то понадобится, — усмехнулся тот и направился к другим клиентам. А Филипп задумчиво повертел в руках серебряный зажим, сделанный в виде луны, и, вздохнув, налил себе еще порцию, которую тоже залпом выпил. Вопросы были, но на эти вопросы он никогда не получит ответов, а значит о них надо забыть. И только виски могло в этом помочь. Виски и горький дым сигарет.
Глава вторая. Гости.
Фил вернулся домой под утро, но солнце еще не окрасило небо в рассветные цвета. На улице было по-прежнему темно, асфальт серебрился влагой, а в воздухе пахло сырой землей и слабым душком помойки. Впрочем, ароматы выгребной ямы забивал сигаретный дым и дешевый виски, который впитывался в кровь Фила, наполняя голову хмелем и притупляя все чувства. Но стоило войти в маленькую квартирку, как чувства вернулись. Вместе с головной болью и разбитым телом, которое потеряло весь адреналин и сейчас жутко болело.
Фил бросил свою куртку на старое кресло у окна, где любил читать книги. Задумчиво посмотрел на пыльную печатную машинку Ремингтон Монарх, к которой давно не прикасался и предпочитал набирать текст с помощью ноутбука. Затем, поставив на огонь чайник, с выдохом опустился в кресло возле дивана и положил на стол окровавленный пиджак, в который все еще был замотан странный ящичек. Фил не отвез его обратно в замок по причине обыкновенного страха, а тут еще и машина окончательно сдалась на полпути, и ему пришлось добираться до бара Отто, заказав себе такси. Вот и сейчас Фил задумчиво смотрел на забытую странным попутчиком вещь и думал, что делать дальше. А еще Филу было стыдно. Стыдно за то, что он сорвался и напился, как свинья. За то, что испугался красивой девушки со странными глазами. За то, что нарушил слово, данное когда-то. Но хмель притуплял чувство вины и стыда. Делал его не таким болезненным. До того момента, как взгляд Фила не упал на покрытую редкой пылью фотографию.
Он взял рамку с фото в руки и нежно провел дрожащими пальцами по запечатленному на фотографии мальчику, а потом криво улыбнулся и, достав смятую пачку сигарет, наполнил квартирку горьким дымом. Спать не хотелось. Хотелось кричать и плакать.
