— Признать что?
— То, что ты всегда так делаешь. Влюбляешься в девочек, которым нет до тебя дела, затем приезжаешь, плачешь, когда они тебя бросают, и ведешь себя так, словно хочешь быть со мной.
Он пальцем вытирает карамель с моего рта и облизывает его. Я прилагаю все усилия, чтобы проигнорировать этот жест.
— Может просто мой опыт с другими девушками напоминает мне, что в конце концов ты лучшая.
Я толкаю его.
— Не усложняй.
— Я ничего не усложняю. Это правда. — Его глаза убивают меня. Они всегда имели власть надо мной, но это смешно. Тогда он собирается и произносит: — Я умру в одиночестве, если ты не спасешь меня, Хлоя.
Я смотрю на него как на идиота, которым он иногда бывает.
— Может прекратишь? Ты не нуждаешься в спасении. Тебе просто нужно, чтобы к тебе постучался здравый смысл.
— Да, и ты единственная, кто может помочь. — Он проводит по моему лицу пальцем. Я задерживаю дыхание и пытаюсь не заметить, но это походит на попытку не заметить, что греческий бог приземлился в вашей ванне.
— Нет, не единственная.
— Прекрасно. Ты единственная, кому я позволяю помогать.
— Это разные вещи. — Я отворачиваю от него лицо к небесам, надеясь, что он сделает то же самое. — Прекрасная ночь, правда?
— Хло, ты убиваешь момент.
— Какой момент, Рок? — я снова поворачиваюсь к нему, смертельно серьезная на этот раз. — Нет никаких моментов. Между нами не бывает моментов.
Я знаю, он любит меня, и, поверьте мне, я тоже его люблю. Но, если бы мы когда-либо станем парнем и девушкой, ничего уже не будет прежним, и я не хочу рисковать.
— Отлично. Между нами ничего не случается, — передразнивает он насмешливым тоном. Мы лежим, смотря на небо, кажется, очень долго. —Тогда, может, поцелуешь меня? — предлагает он. — Это всё, чего я хочу. Один поцелуй.
Его веки медленно опускаются. Как ему можно отказать? Он наклоняется великолепными губами, и мне нужно лишь прикоснутся к ним своими, чтобы отправить его домой счастливым. Но это трудно сделать, когда ты не знаешь, где эти губы побывали сегодня.
Я целовала Рока прежде, всего два раза. Однажды, когда мне было пятнадцать, и я попалась на его глупое «ты замечательная, замечательная девушка, ты ведь знаешь?». Затем снова, когда он принес сюда бутылку рома, и мы пытались сосчитать все звезды, остановившись где-то на двести восемьдесят четвертой. Той ночью я на наносекунду подумала, что он лучшее, что со мной когда-либо случалось. Но я тогда переживала смерть Сета и не могла собрать мысли в кучку. Меня как громом тогда поразило: Я целую Рока. А ведь он только что рассказывал мне о двадцатилетней инструкторше по пилатесу, с которой он был несколько часов назад! Помнится, я быстро охладела.
