— Тогда понимаешь меня.
— А потом все исчезло. И стало серым.
— Лисичка, только в твоих руках вновь раскрасить мир. Может не со мной. Но у тебя должно появиться такое желание. Желание жить. Когда оно появится, то тебе станет легче. А пока будешь хандрить, я тебя никуда не отпущу.
— Тебе так нравится моя хандра? — спросила его Алиса.
— Нет, не нравится. Твоя улыбка намного приятнее. Но оставлять тебя одну с хандрой я не хочу. Град закончился. Поедем гулять дальше?
— А есть варианты?
— Можем домой вернуться. У меня отпуск, поэтому я могу делать, что хочу.
— А потом?
— Потом будем работать. Если в себя до этого времени не придешь, то возьму тебя к себе в команду. После этого уже так просто не уйдешь.
— Грозно звучит.
— На самом деле только звучит, — он завел машину. — Ты много судишь по первым словам, по внешности. А это все обманчиво…
Они стояли на смотровой площадке, рядом с остатками Белокаменного Кремля. Остатки крепости были окрашены в розово-грязный цвет. То что не могли сделать века, сделало несколько лет ядовитых осадков. Не все осадки были таким вредными. Но порой прилетала туча, которая начинала поливать все вокруг какой-то гадостью. Люди вначале прятались, боялись выйти из дома, а потом привыкли. Доставали зонты, резиновые плащи и шли под дождем. Таблетки, прививки. Кто-то умирал, кто-то выживал, а кто-то испытывал радость, глядя, как рыжие волосы развиваются на ветру. Десту удалось поймать ее улыбку. Случайную, молчаливую улыбку. Такие возникают при воспоминаниях. Алиса ими жила. Он это давно понял. А после улыбки на ее глазах выступили слезы. Все о чем-то думает. Дест вздохнул и сделал еще несколько снимков. Она достала «солнце». Запустило его. Игрушка засветилась на ее ладони, которую Лисичка вытянула над обрывом.
— Пусть солнышком нам счастье принесет, — прошептала она.
— Нам? — переспросил ее Дест.
— Нам всем, — ответила Алиса. — Любой человек достоин своего счастья, каким бы он ни был.
27 мая 2065 года. Москва.
— Вкусная шоколадка? — спросил Шурик Липу. Она утвердительно кивнула, продолжая смаковать каждый кусочек. На ее лице было такое блаженство, словно она ела самый дорогой деликатес, а не белый шоколад из сгущенного молока. — Тогда иди сюда, моя хороша. Надеюсь, в этот раз не будешь от меня шарахаться.
Ответом ему был недоверчивый взгляд. Он продолжал с улыбкой смотреть на красавицу, с повадками дикого зверька. Шурик не особо продвинулся в попытках приручить ее. Это напоминало игру в шаги. Шаг вперед, два назад. Все его удачи рассыпались и забывались на следующий день. Липа его подпускала к себе, могла заговорить, а потом резко переставала узнавать. Могла забиться в истерике или напасть. Иногда она начинала плакать. В другой момент смеяться. Шурик приходил к ней каждый день, чтоб терпеливо начать все сначала. Ник лишь головой качал, смотря на попытки товарища продвинуться в нелегком деле. Ему было жаль Липу, но возиться с ней он не собирался. По его мнению, лучшее, что они могли сделать — это определить студентку в больницу, но Шурик не сдавался.
