Да плачет светлый Евфрат, где мы черпали воду, Да плачут мужи огражденного Урука
И жены, что видали, как быка мы убили,
Да плачет жрец Эреду, твое славивший имя,
Да плачет мудрец, который пред Эа твое славил
имя.
Да плачет тот, кто кормил тебя хлебом,
Да плачет тот, кто умастил твои ноги,
Да плачет тот, кто вина тебе подал,
Да плачет блудница, тебя умастившая добрым
елеем,
Да плачет в свадебный покой вступивший,
Супругу обретший твоим мудрым советом,
Братья да плачут по тебе, как сестры,
В скорби да рвут власы над тобою!
Как отец и мать в его дальних кочевьях,
Я об Энкиду буду плакать.
Внимайте же вы, мужи, внимайте,
Внимайте, старейшины огражденного Урука!
Я об Энкиду, моем друге, плачу,
Словно плакальщица, горько рыдаю:
Мощный топор мой, сильный оплот мой,
Верный кинжал мой, надежный щит мой,
Праздничный плащ мой, пышный убор мой,—
Демон злой у меня его отнял!
Младший мой брат, гонитель онагров горных, пантер
пустыни!
Энкиду, младший мой брат, гонитель онагров
горных, пантер пустыни! С кем мы все побеждали, поднимались в горы,
Схвативши вместе, быка убили,
Погубили Хумбабу, что жил в лесу кедровом!
Что за сон теперь овладел тобою?
Стал ты темен и меня не слышишь!»
А тот головы поднять не может.
Тронул он сердце — оно не бьется.
Закрыл он другу лицо, как невесте,
Сам, как орел, над ним кружит он,
Точно львица, чьи львята в ловушке,
Мечется грозно взад и вперед он,
Словно кудель, раздирает власы он,
Словно как скверну, срывает одежды.
it
Едва занялось сияние утра,—
Гильгамеш по стране созывает кличем
Ваятелей, медников, кузнецов, камнерезов.
«Друг мой, сделаю кумир твой,
Какого никто не делал другу:
Друга рост и облик в нем будет явлен,
Подножье из камня, власы из лазури,
Лицо из алебастра, из золота — тело»...
ТАБЛИЦА IX
Гильгамеш об Энкиду, своем друге,
Горько плачет и бежит в пустыню:
«И сам я не так ли умру, как Энкиду?
Тоска в утробу мне проникла,
Смерти страшусь и бегу в пустыню.
Под власть Утнапйшти, сына Убар-Туту,
Путь я предпринял, иду поспешно. Перевалов горных достигнув ночью,
Львов я видал и бывало мне страшно,—
Главу подымая, молюсь я Сину,
И к владыкам-богам идут мои молитвы:
Как прежде бывало, меня сохраните!»
Ночью он лег, от сна пробудившись,
Видит — львы резвятся, радуясь жизни.
Боевой топор он поднял рукою,
Выхватил из-за пояса меч свой,—
