Борьба гуманизма и варварства | страница 7
Для Гегеля проблема равноправия всех людей является настолько решающей, что она проникает в абстрактнейшие умозаключения его теории познания и логики. Его критика философии Шеллинга, признающего способность познания истины, «интеллектуального понимания» только за немногими избранными, за философскими гениями, исходит именно из этих позиции. Гегель с возмущением опровергает взгляд, будто познание истины доступно не каждому человеку. Вопрос о том, может ли то или иное лицо подняться до этой ступени умственной культуры, зависит, конечно, по Гегелю, от внешних и внутренних обстоятельств. Но возможность эту имеет каждый, должен иметь каждый. И он иллюстрирует ход своих мыслей характерным примером: не каждый человек в действительности становится королем или маршалом, но в потенции каждый может им стать. Подобным же духом проникнута великая прогрессивная литература, возникшая под непосредственным впечатлением французской революции. Мы укажем лишь на одну типичную страницу, на которой в поэтической форме выразилось глубокое ощущение этого равенства и равноправия всех людей: на изображение в литературе выдающихся людей из народа, вышедших из низов и по своей внешней культуре не переросших своей среды, но достигающих высокого человеческого и морального уровня. Еще до французской революции Гете в «Эгмонте» создал такой образ в лице: Клерхен, смелой и самоотверженной нидерландской девушки, которая в этой революционной драме с органической необходимостью предстает перед умирающим Эгмонтом, как гений свободы. И в Доротее («Герман и Доротея») и в Филине («Вильгельм Мейстер») Гете под впечатлением французском революции последовательно и мужественно продолжает эту линию развития. Спустя несколько десятилетий Вальтер Скотт создает образ Дженни Динс («Сердце среднего Лотиана») — простой шотландской крестьянки, которая своей непоколебимой моральной честностью, человеческой цельностью и мужеством победоносно доказывает превосходство плебейских масс над вышестоящими и более культурными общественными кругами.
Созданная Гете концепция мировой литературы также исходит из ведущих идей этой эпохи. Она основывается на чувстве, на убеждении, что поэзия любого народа, если она только подлинна, — вполне равноценна и равноправна, что настоящая человеческая культура может возникнуть только из взаимного изучения национальных литератур, из взаимопроникновения культур отдельных национальностей, мирного культурного соревнования между равноправными народами. Поэтому мировая литература у Гете охватывает весь мир — от Гомера до Гафиза, Бальзака и Стендаля, от Библии, рассматриваемой как продукт поэтического творчества, до сербских и новогреческих народных песен, до зачатков чешской литературы.