Толик хмыкнул и прошел в раздевалку. Там тоже было пусто, лишь один дядя Вася, завхоз и одновременно кладовщик, возился в кладовке. Толик переоделся, аккуратно повесил верхнюю одежду в свой «персональный» ящик и подошел к кладовщику.
— Дядя Вася, дайте, пожалуйста, мячишко постукать.
Дядя Вася, не говоря ни слова, снял с полки мяч, потискал его в руках, как делают иногда на базаре покупатели арбузов, пытаясь определить их спелость (только дядя Вася не подносил мяч к уху), и протянул его Толику. Тот взял мяч, то же зачем-то потискал его в руках и несколько раз ударил им по полу, проверяя отскок. Да, мяч был первоклассный, сшитый из черных и белых шестиугольников, «олимпийский», как называют такие мячи ребята. И накачан был нормально.
Дядя Вася всех футболистов делил на три категории: «игроков» — этим он благоволил и снабжал их лучшим инвентарем, будь то мячи и бутсы летом или коньки или лыжи зимой; «мазил» — к этим он относился снисходительно и инвентарь им выделял соответственно, процентов на семьдесят годности; и, наконец, «мотыг» — этих он просто терпел, как неизбежное зло в каждой команде. К Толику дядя Вася присматривался примерно с полгода, а потом безоговорочно отнес его к «игрокам» и никогда ни в чем не отказывал.
— Спасибо, дядя Вася! — крикнул Толик и выскочил с мячом из домика. Он подбросил мяч вверх, принял его на голову, ударил несколько раз, затем опустил на бедро, пожонглировал немного, перебрасывая с правого бедра на левое, сбросил еще ниже на ступни, снова пожонглировал, наконец скинул на землю и погнал несильными ударами к тренировочному полю. Мяч бежал впереди, отскакивая от пинающих его ног не далее, чем на метр.
На поле никого не было. Но это нисколько не огорчило Толика. По своему опыту он знал: был бы мяч, а желающие постукать всегда найдутся. И, действительно, не успел он как следует размяться, как на поле, словно из-под земли выросли, появились сначала трое, потом еще двое, потом еще и еще, так что у ворот стало тесно. Сначала они просто подавали Толику мяч, потом один встал в ворота, а другие стали забивать по голу, уступая Толику как хозяину мяча право удара «через одного». Потом один из них заискивающе предложил Толику:
— Давайте двухстороннюю, а?
Толик осмотрел их: пацаны еще, наверное, в шестом — седьмом классах учатся, но все-таки снисходительно кивнул:
— Ладно, давайте.
— Разделимся, — предложил тот паренек. — Вон Витя идет, вы с ним на матках.
