— А костюм?
— А костюм мы сейчас доставим.
— Самой последней модели, — пробубнил Тииз, — Смирительной.
— Перекинь на резервный канал и включи запись, — отдал Таре приказ Мирх.
— Выхожу на дистанцию прямой видимости, — отрапортовала я.
В эфире послышался шум помех, словно перед микрофоном конфетку разворачивали, оборудование Коробочки было старым и в большинстве случаев списанным с других станций.
Я вывернула штурвал, огибая космобайки, шорохи в эфире сменились выжидающей тишиной, а потом… молодой срывающийся голос произнес:
– Любовь не шлейф кометы длинный,
Любовь не холод стен унылый,
Ведь возлюбить легко,
Забыть же трудно… — видимо, момент был особо трагичный, парень всхлипнул и, запинаясь, продолжил, — нельзя спереть… стереть черты суу… судьбы…
— Это все слышат? Или только я один? — растерялся Тииз.
— Все, — покаянно ответила Тара, — Он даже личный код абонента не набрал, так и вещает на всю Кистен-Терру, канал открытый.
— Если там есть настоящие террористы, они убьют его сами, — пробормотал охранник.
— И как можно быстрее, пока он там не забил или забыл … — Мирх махнул рукой.
— Лететь вперед подобно свету… — голос парня дал петуха.
— Разгон сотня, перевожу мощность на маневровые, — звезды мягко качнулись.
— Зачем она все это говорит? — спросил у капитана помощник, — Кому?
— Пилоты крейсеров работают в связке с напарником, и часто обозначают действия вслух, — пояснил за меня Мирх.
– Не слышать жалкие наветы,
Не раз, не два, не три, не…
— Надеюсь, он не все цифры будет перечислять, — буркнул Тииз, наблюдая сквозь обзорные экраны за Вереском, с такого расстояния, он казался огромным.
Тритон отклонился с прямого курса, ныряя под прикрытие перерабатывающей отходы системы.
— Я края не видел…
— Куда? Ладно он, Тень, но ты-то края видишь?
— Не лезь, — рявкнула я, облетая сортировочный бак.
— Вот, что значит доверить мужскую работу девке. Ты Вереск видишь? Нет? Чего тогда виляешь, как непорочная дева, перед потерей этой самой непрочности.
— Мирх надень на него намордник!
— Ах ты!
— Едины наши помыслы и души…
— Заткнись, Тииз, — беззлобно проговорил капитан. — Если на Вереске террористы, вряд ли они будут молча наблюдать, как мы нарезаем круги вокруг корабля. Так что пусть виляет.
— Ну, раз тебе так больше нравится, кэп.
— Не вынимайте потроха, больную душу обнажая… — голос парня дрогнул, видимо, болезная душа и впрямь нырнула в потроха.
— Идиот! — проговорила я сквозь зубы.
— Глупая девка! — не менее ласково ответил Тииз.
