– Что случилось, Таня, расскажи, – попыталась я расспросить ее.
– Все кончено! – всхлипнула она. – Все погибло, жизнь разрушена! Питер мне этого никогда не простит!
– Говори яснее, в чем дело! – затрясла я ее за плечи.
– Меня… меня… – Танька размазала очередную порцию слез по лицу, – меня шантажируют.
Я была удивлена настолько, что перестала трясти Таньку и лишь молча смотрела на ее заплаканное лицо. Потом вынула из кармана платок и, вытирая Танькины слезы, спросила:
– Кто тебя шантажирует?
– Я не знаю, – ответила она, взяв у меня из рук платок и вытирая им лицо.
– Что они требуют? – вновь задала я вопрос.
– Денег, – снова безутешно разревелась Танька, – много денег! Без ведома Питера мне столько не собрать.
– Да за что деньги-то? – выйдя из терпения, я вновь тряхнула Таньку за плечи.
– За негатив, – ответила она и высморкалась в мой носовой платок.
– Какой еще негатив?
– Негатив фотопленки, на которой мы засняты в постели.
– С кем… в постели? – глухо спросила я.
– С Сережкой, – проговорила она, и слезы потекли у нее градом.
– Ну ни фига себе, – произнесла я и села прямо на ковер перед Танькой.
«Веселенький выдался вечерок, – подумала я про себя. – Начали за здравие, кончаем… непонятно как. В общем, ничего хорошего».
Но, отойдя от полученного информационного шока, я решила действовать. Встала, ухватила за плечи Таньку, подняла ее и проводила в ванную комнату, чтобы она умылась.
Пока Танька принимала водные процедуры и приводила себя в порядок, я оглядела спальню, в которой мы находились. Что это именно спальня, нетрудно было догадаться – почти всю комнату занимала большая и широченная кровать. На столике рядом с диваном стояла фотография – Танька и какой-то лысоватый тип с крупными зубами и маленькими голубыми глазками. Тип обнимал Таньку и явно очень радовался этому обстоятельству. Путем нехитрых умозаключений я пришла к выводу, что это и есть Питер Болтон, законный Танькин супруг. Сама хозяйка вечера почему-то не решилась показывать нам фотографии.
Наконец Танька вышла из ванной, вытирая лицо полотенцем. Она уселась на диван, отшвырнула полотенце, подняла с пола сумочку и, вынув оттуда пачку сигарет и зажигалку, прикурила.
– Как же тебя угораздило? – спросила я ее, когда дым заструился у нее изо рта. – При живом-то муже-иностранце, – я кивнула на фотографию на столике.
Танька скосила глаза на фотографию, затем отвернулась и сказала:
– Сама не знаю. Это было как наваждение. Мы и не собирались с Сергеем идти дальше простого знакомства. Но все получилось как-то само собой.
